Алек » 23 сен 2009, 11:36
29.09.2003 г.
«Подобно все наполняющей пустоте …»
Притча является удивительным и чудесным изобретением разума. Она подобна все наполняющей пустоте, бесконечной, бездонной и кромешной тьме за стеклянным куполом сознания, в котором будто бы в зеркале отражаются его собственные идеи и мысли.
Взгляни сюда! Все, что здесь принадлежит мне, - это всего лишь строки текста притчи, которые ты можешь прочесть. Все же, что сумеешь увидеть в них, является исключительно твоим, индивидуальным достоянием.
Если ты захочешь продемонстрировать это свое достояние, или же просто поделиться им с другими людьми, - возникнет совсем иная притча …
Все возможные знания уже пребывают в каждом из нас. Вся сложность заключается только в том, чтобы суметь устремить свой взор в нужную сторону и попытаться увидеть. Как глаз способен увидеть себя самого в зеркале, так и сознание способно увидеть и рассмотреть свои собственные идеи и мысли в зеркале притч.
Смотри внимательно! Быть может, именно здесь ты сумеешь рассмотреть свои собственные ответы на волнующие тебя вопросы …
Знай и всегда помни о том, что так же, как и любая монета, притча имеет свою другую (обратную) сторону. Подобная любой тьме, она способна так же и сокрыть отсутствие какой бы то ни было собственной идеи (мысли) у ее автора об описываемом им предмете.
Однако родство вещающего с содержанием притчи не имеет никакого значения, если, конечно, ты ищешь собственного постижения, а не подходящую очередную копию.
Гораздо важнее, чтобы созерцающий притчу, действительно понимал ее удивительный феномен, и искренне желал его проявить в самом себе …
Разнообразные притчи так же необходимы сознанию, как и различные зеркала, в трельяже, для глаз, позволяющие рассмотреть с различных точек зрения себя самого!
«О свете и цвете»
(притча)
Маляр долго смотрел, как художник орудует кистью и красками, и вдруг обратился к нему.
Маляр. Послушай, ты так виртуозно и тонко используешь самые разнообразные цвета в своей работе, что я не могу не дивится этому. Я же в своей работе, пользуюсь в основном только лишь белым цветом, и мне не ведомы тайны гармонии цветов. Не мог бы ты, открыть мне свое искусство, чтобы я так же, как и ты, смог гармонично использовать многоцветие в своей работе?
Художник. Гармоничное пользование различными цветами, - это действительно большое и сложное искусство, поэтому не каждый способен его освоить.
Маляр. Скорее всего, ты прав. Но не смог бы ты, по крайней мере, уделить мне немного внимания и ответить на несколько вопросов, которые внезапно затронули мою душу и не дают мне сегодня покоя?
Художник. Ну, что же, спрашивай.
Маляр. То, что все цвета отличаются друг от друга, я это вижу. Но, прошу тебя, скажи, а что у них такого общего, что позволило объединить их в такое единое понятие, как – «цвет»?
Художник. Ты спрашиваешь о каких-то странных вещах. Но, мне кажется, что это не трудно понять, ведь любой цвет можно получить из смешения нескольких других цветов.
Маляр. А, что будет, если смешать все известные тебе цвета?
Художник. Не понимаю, зачем тебе это. Ну, если это сделать в определенных пропорциях, то можно получить белый цвет.
Маляр. Значит, белый цвет является как бы единой совокупностью всех известных тебе цветов?
Художник. Пожалуй, что да!
Маляр. Скажи, а откуда берется белый цвет?
Художник. Как откуда? Конечно же, из сочетания всевозможных цветов.
Маляр. Мне трудно понять, что ты имеешь ввиду под словом «сочетание». Могу ли я воспринимать твой ответ, как то, что белый цвет, по-видимому, уже как-то содержится, в соответствующих степенях, во всех возможных цветах, поскольку, ведь, из «ничего» он просто не может возникнуть?
Художник. Конечно, из «ничего» белый цвет возникнуть не может, поэтому твои слова представляются мне вполне правильными.
Маляр. Наверное, когда ты говорил о смешении всевозможных цветов, в «определенной пропорции», для получения белого цвета, ты как раз и имел ввиду использование вполне определенной степени белизны каждого цвета для получения в совокупности белого цвета?
Художник. Можно сказать и так …
Маляр. Тогда, будь так любезен, покажи мне белизну какого-нибудь отдельного цвета, например, красного.
Художник. Я не могу этого сделать!
Маляр. Почему? Ведь, она же существует?
Художник. Да, она существует, но ни я, ни кто бы то ни было другой, не в состоянии показать тебе отдельно белизну красного цвета, как и любого другого цвета, поскольку она существует в нем как бы в неявном виде (скрытно)! Я не придумаю сейчас, как тебе это объяснить иначе, но так ставить вопрос, как это делаешь ты, - является совершенно безграмотным и абсурдным, поистине достойным звания «маляра».
Маляр. Ты прав, я многого не знаю! Но не кажется ли тебе, что белый цвет является поистине чудесным. Ведь он совершенно неуловимым и таинственным образом возникает из смешения всех возможных других цветов, да еще и в строго определенных пропорциях?
Художник. Нет, мне так не кажется. Ты просто этого не знаешь, но, ведь, все многочисленные цвета и их оттенки получаются именно смешением, всевозможных или лишь нескольких цветов. По большей части, именно секреты подобных смешений и составляют таинство моего изобразительного искусства.
Маляр. Прости мне мою дремучесть, но в таком случае получается, что белый цвет ничем не отличается от любого другого цвета или оттенка, поскольку все они могут быть получены в результате соответствующих смешений.
Художник. Так оно и есть. Я, например, могу всего лишь из трех цветов, - красного, зеленого и синего, получить практически все возможные цвета и оттенки.
Маляр. Скажи, художник, а возможно ли наслаждаться зрелищем твоих полотен ночью?
Художник. Не понимаю, о чем ты спрашиваешь?
Маляр. Я спрашиваю, можно ли различать цвета на твоих полотнах без света?
Художник. Конечно же, нет! Это понятно любому, даже глупцу!
Маляр. А какой свет, по твоему мнению, необходим, чтобы иметь возможность более достойно оценить твое искусство?
Художник. Не понимаю, к чему ты ведешь! Обычный свет!
Маляр. Я спрашиваю, о каком свете ты говоришь, - солнца, луны, звезд, лучины, лампы и т.д.?
Художник. Конечно же, об обычном дневном свете, наверное, - солнечном!
Маляр. Значит, обычный дневной свет, - единственный, который позволяет без искажений и достоверно наслаждаться твоими произведениями?
Художник. Да!
Маляр. А почему, именно обычный дневной свет?
Художник. Я не понимаю этого твоего вопроса.
Маляр. Не кажется ли тебе, что обычный дневной свет способствует наиболее достоверному представлению цветовой гармонии твоих полотен, в отличие от любого другого света?
Художник. Да, именно так.
Маляр. В таком случае, не кажется ли тебе, что все возможные цвета, коими ты так мастерски пользуешься, - есть лишь, по сути своей, разнообразные формы проявления одного и того же обычного дневного света?
Художник. Я об этом никогда не задумывался, но, похоже, что ты прав.
Маляр. Скажи, а сам обычный дневной свет, как таковой, проявляющийся во множестве цветов и оттенков, обладает ли каким-либо цветом (содержит ли в самом себе какой-нибудь цвет)?
Художник. Мне представляется очень странной подобная постановка вопроса. Однако, думаю, что поскольку свет способствует проявлению различных цветов, значит, он должен изначально обладать тем, что проявляет. Конечно, свет вполне может обладать каким-либо цветом!
Маляр. Тогда, скажи, по твоему, какого цвета тот самый обычный дневной свет, который мы уже упоминали, и, в котором так нуждаются твои полотна для их достоверного созерцания?
Художник. Я не уверен и, честно говоря, испытываю некоторое замешательство от необычности тех вопросов, которые ты мне задаешь. Однако мне кажется, что этот обычный дневной свет обязательно должен быть белым.
Маляр. Почему же, именно - белым?
Художник. Мне трудно это тебе объяснить, но, ведь, мы уже раньше пришли к тому, что в белом цвете содержаться все возможные цвета. А нужный нам свет, и должен быть таким, чтобы иметь возможность проявиться в форме любого цвета.
Маляр. Можем ли мы с достаточной уверенностью принять то, что ты называешь «белым светом», как некое единое основание существования всевозможных цветов (разнообразных форм его проявления)?
Художник. Я склонен к тому, чтобы ответить на этот вопрос утвердительно.
Маляр. Однако, ведь «свет» и «цвет», как таковые сами по себе, являются отдельными и совсем разнородными понятиями!
Художник. Да, действительно, «свет» и «цвет» - это разнородные понятия, но они, по-моему, как-то тесно взаимосвязаны между собой!
Маляр. Не так ли они взаимосвязаны между собой, что одно не может существовать без другого?
Художник. Мне странно это слышать, но, похоже, что все именно так и обстоит, как ты говоришь.
Маляр. Что же это за такая неразделимая химера, состоящая из различных разнородных понятий, по сути своей, - таких как «свет – цвет»?
Художник. Ты знаешь, маляр, это, конечно, выглядит довольно забавным, но ко мне сейчас вдруг пришла мысль, которая невыразимым образом как-то сразу и просто все расставляет на свои законные места!
Маляр. Было бы интересно узнать о ней.
Художник. Думаю, что белый свет, - есть то самое действительное единое [основание] всех возможных отдельных цветов и оттенков, о котором ты спрашивал в самом начале нашего разговора.
Маляр. И я нечто подобное испытываю, только никак не могу схватить. Ведь я давно уже ощущаю, что белый цвет, - это не совсем обычный цвет, существенно отличающийся от всех других!
Выходит, что белый цвет, как таковой, помимо того, что является (как и любой другой цвет) конкретной отдельной формой проявления белого света, он, кроме того, - есть самый близкий образ этого самого белого света, - единого [основания] всех возможных цветов и оттенков! Иначе сказать, белый цвет является своеобразным ядром всех возможных цветов и оттенков.
Значит, на самом деле, я, совершенно не ведая того, в своей работе, по сути, использую все возможные цвета и оттенки, причем в их собственной естественной гармонии, в качестве обычного и простого белого цвета!
Благодарю тебя, художник, за то, что ты помог мне понять то главное в моей работе, что я уже достаточно давно ощущал, однако никак не мог уразуметь.
Художник. Должен признаться тебе, маляр, что и у меня на многие удивительные и простые вещи открылись глаза, благодаря нашей беседе.
Ты себе, наверное, и представить не можешь, сколь значительны и глубоки те выводы, к которым мы с тобой пришли.
Маляр. Возможно, так оно и есть, тебе виднее. Однако мне вполне достаточно и того, что я узнал с твоей помощью то, к чему так давно стремился, что меня взволновало и увлекло.
Художник. Но разве ты не видишь то, самое более удивительное и ценное, к чему мы с тобой здесь и сегодня пришли?
Маляр. Что ты этим хочешь сказать?
Художник. Посмотри, ведь белый свет, как единое [основание] всевозможных цветов КАЧЕСТВЕННО отличается от всякого отдельного цвета!
Маляр. Ну, и что?
Художник. Как же? Ведь, только что, мы с тобой совершенно неожиданно (по крайней мере, для меня) пришли к удивительным выводам о том, что:
- никаким простым разделением или расчленением (логическим анализом) нельзя прийти от знания некоего Единого к познанию различных Частностей, как невозможно обнаружить белизну в каком-либо отдельном цвете;
- никаким простым объединением, соединением или смешением (логическим синтезом) нельзя прийти от знания раздельных Частностей к познанию Единого, как невозможно прийти к понятию белизны, не имея никаких представлений о ней в каком-либо отдельном цвете!
Упоминая здесь о логике, я имею ввиду логику в ее обычном и общепринятом понимании.
Постичь эти качественные переходы между Единым и Частностями, было бы для меня самым великим благом!
И, за появление этой цели в моей жизни, я искренне благодарен тебе, маляр!
Маляр. Не совсем понимаю, о чем ты… Но, все равно, я рад тому, что наш разговор оказался полезным для нас обоих.
30.10.2003г.
«О чем бы мог подумать художник …»
Сознание каждого человека, подобно художнику, - способно, с тем или иным качеством, писать на своем собственном стеклянном куполе-полотне, самые разнообразные картины – представления.
Однако, в подавляющем большинстве своем, эти картины – представления, по сути своей, являются лишь своеобразными копиями чужих картин (идей и мыслей). Обычно, подобные картины – представления, написанные сознанием на своем собственном стеклянном полотне, люди называют ЗНАНИЯМИ.
Вместе с тем, сознание каждого человека, в простоте своей, подобно обычному маляру, способно так же и отразиться в своем собственном стеклянном полотне (точнее, - отразить свои собственные образы), как в своеобразном зеркале. И в этом отражении, это же сознание имеет возможность рассмотреть свои собственные образы картин (идеи).
Наверное, именно подобное видение, будто бы в зеркале, разнообразных образов, уже присутствующих (как бы в не проявленном виде) в каждом индивидуальном сознании, люди называют ПОСТИЖЕНИЕМ (ПОНИМАНИЕМ или ПЕРЕЖИВАНИЕМ).
Любое постижение, может быть лишь только индивидуальной собственностью, т.е. собственностью отдельного сознания, сумевшего отразиться и увидеть самое себя.
Для того же, чтобы это постижение могло стать знанием (картиной – представлением) для других людей, необходимо обладать некоторыми художественными навыками.
Вот и выходит, что для постижения чего-либо, необходимо обладать сознанием обычного маляра, чтобы в своей простоте, естественной прозрачности и своеобразной познавательной пассивности, суметь, подобно зеркалу, отразить самое себя, а так же увидеть это свое отражение.
Однако, чтобы некое индивидуальное постижение могло существовать и развиваться в рамках всего человечества, необходимо обладать сознанием художника, которое в своем активном проявлении мастерства (творчества), сумело бы написать достойную картину – представление, доступную для созерцания всеми другими сознаниями (людьми).
Наверное, именно естественная гармония и баланс в одном и том же сознании человека, качеств маляра и художника (его пассивного и активного начала), единственно и может способствовать действительному развитию процесса любого познания (развитию этого самого сознания).
Любые перекосы (абсолютизация или идеализация) в едином сознании человека между его пассивными и активными функциями (качествами или началами), неизбежно приводят к определенным заблуждениям, т.е. являются, в той или иной степени, ущербными, - лишь подобными знаменитым Платоновым теням в пещере от вещей действительно сущих.
