Какие книги читаете ?...

[Ивва]

Ивва, отпишись, плиз, о впечатлениях. Один серьезный человек из моего окружения считает её своей "библией".

Не уверена, что прочитаю, пока как-то не идет. Заставлять себя не буду.

[Andrew Lever]

Ивва, значит ли это, что не-предпринимателю книга покажется нудной и ненужной?

[Ивва]

Lever, не знаю. Во-первых, я не предприниматель, а во-вторых, я книгу не читала.

[DK]

Та же лотерея. Но мировую известность приобретают те кто выиграл. А тысячи и тысяч тех кто ТОЧНО ТАКИМ ЖЕ СПОСОБОМ (поставив все на сомнительную затею) проиграли - о них мы конечно же не знаем. Они просто сгнили каждый под своим забором или под мостом или на мусорной свалке. Мы их просто не знаем потому что о них не написали книг и не сняли фильмов. И у людей создается ложное впечатление что все кто рискуют пьют шампанское. Отнюдь, вовсе не все - единицы из тысяч.

[Космея]

- ПРИЗВАНИЕ -

Автор: Эльфика

Художником он стал просто потому, что после школы надо было куда-то поступать. Он знал, что работа должна приносить удовольствие, а ему нравилось рисовать – так и был сделан выбор: он поступил в художественное училище.

К этому времени он уже знал, что изображение предметов называется натюрморт, природы – пейзаж, людей – портрет, и еще много чего знал из области избранной профессии. Теперь ему предстояло узнать еще больше. «Для того, чтобы импровизировать, сначала надо научиться играть по нотам, — объявил на вводной лекции импозантный преподаватель, известный художник. – Так что приготовьтесь, будем начинать с азов».

Он начал учиться «играть по нотам». Куб, шар, ваза… Свет, тень, полутень… Постановка руки, перспектива, композиция… Он узнал очень много нового – как натянуть холст и самому сварить грунт, как искусственно состарить полотно и как добиваться тончайших цветовых переходов… Преподаватели его хвалили, а однажды он даже услышал от своего наставника: «Ты художник от бога!». «А разве другие – не от бога?», — подумал он, хотя, чего скрывать, было приятно.
Но вот веселые студенческие годы остались позади, и теперь у него в кармане был диплом о художественном образовании, он много знал и еще больше умел, он набрался знаний и опыта, и пора было начинать отдавать. Но… Что-то у него пошло не так.

Нет, не то чтобы ему не творилось. И не то чтобы профессия разонравилась. Возможно, он просто повзрослел и увидел то, чего раньше не замечал. А открылось ему вот что: кругом кипела жизнь, в которой искусство давно стало товаром, и преуспевал вовсе не обязательно тот, кому было что сказать миру – скорее тот, кто умел грамотно подавать и продавать свое творчество, оказаться в нужное время, в нужном месте, с нужными людьми. Он, к сожалению, так этому и не научился. Он видел, как его товарищи мечутся, ищут себя и свое место под солнцем, а некоторые в этих метаниях «ломаются», топят невостребованность и неудовлетворенность в алкоголе, теряют ориентиры, деградируют… Он знал: часто творцы опережали свою эпоху, и их картины получали признание и хорошую цену только после смерти, но это знание мало утешало.

Он устроился на работу, где хорошо платили, целыми днями разрабатывал дизайн всевозможных буклетов, визиток, проспектов, и даже получал от этого определенное удовлетворение, а вот рисовал все меньше и неохотнее. Вдохновение приходило все реже и реже. Работа, дом, телевизор, рутина… Его все чаще посещала мысль: «Разве в этом мое призвание? Мечтал ли я о том, чтобы прожить свою жизнь вот так, «пунктиром», словно это карандашный набросок? Когда же я начну писать свою собственную картину жизни? А если даже и начну – смогу ли? А как же «художник от бога»?». Он понимал, что теряет квалификацию, что превращается в зомби, который изо дня в день выполняет набор определенных действий, и это его напрягало.
Чтобы не сойти с ума от этих мыслей, он стал по выходным отправляться с мольбертом в переулок Мастеров, где располагались ряды всяких творцов-умельцев. Вязаные шали и поделки из бересты, украшения из бисера и лоскутные покрывала, глиняные игрушки и плетеные корзинки – чего тут только не было! И собратья-художники тоже стояли со своими нетленными полотнами, в больших количествах. И тут была конкуренция…

Но он плевал на конкуренцию, ему хотелось просто творить… Он рисовал портреты на заказ. Бумага, карандаш, десять минут – и портрет готов. Ничего сложного для профессионала – тут всего и требуется уметь подмечать детали, соблюдать пропорции да слегка польстить заказчику, так, самую малость приукрасить натуру. Он это делал умело, его портреты людям нравились. И похоже, и красиво, лучше, чем в жизни. Благодарили его часто и от души.
Теперь жить стало как-то веселее, но он отчетливо понимал, что это «живописание» призванием назвать было бы как-то… чересчур сильно. Впрочем, все-таки лучше, чем ничего.
Однажды он сделал очередной портрет, позировала ему немолодая длинноносая тетка, и пришлось сильно постараться, чтобы «сделать красиво». Нос, конечно, никуда не денешь, но было в ее лице что-то располагающее (чистота, что ли?), вот на это он и сделал акцент. Получилось неплохо.

– Готово, – сказал он, протягивая портрет тетке. Та долго его изучала, а потом подняла на него глаза, и он даже заморгал – до того пристально она на него смотрела.
– Что-то не так? – даже переспросил он, теряясь от ее взгляда.
– У вас призвание, — сказала женщина. – Вы умеете видеть вглубь…
– Ага, глаз-рентген, — пошутил он.
– Не то, — мотнула головой она. – Вы рисуете как будто душу… Вот я смотрю и понимаю: на самом деле я такая, как вы нарисовали. А все, что снаружи – это наносное. Вы словно верхний слой краски сняли, а под ним – шедевр. И этот шедевр – я. Теперь я точно знаю! Спасибо.
– Да пожалуйста, — смущенно пробормотал он, принимая купюру – свою привычную таксу за блиц-портрет.

Тетка была, что и говорить, странная. Надо же, «душу рисуете»! Хотя кто его знает, что он там рисовал? Может, и душу… Ведь у каждого есть какой-то внешний слой, та незримая шелуха, которая налипает в процессе жизни. А природой-то каждый был задуман как шедевр, уж в этом он как художник был просто уверен!

Теперь его рисование наполнилось каким-то новым смыслом. Нет, ничего нового в технологию он не привнес – те же бумага и карандаш, те же десять минут, просто мысли его все время возвращались к тому, что надо примериться и «снять верхний слой краски», чтобы из-под него освободился неведомый «шедевр». Кажется, получалось. Ему очень нравилось наблюдать за первой реакцией «натуры» – очень интересные были лица у людей.

Иногда ему попадались такие «модели», у которых душа была значительно страшнее, чем «внешний слой», тогда он выискивал в ней какие-то светлые пятна и усиливал их. Всегда можно найти светлые пятна, если настроить на это зрение. По крайней мере, ему еще ни разу не встретился человек, в котором не было бы совсем ничего хорошего.

– Слышь, братан! – однажды обратился к нему крепыш в черной куртке. – Ты это… помнишь, нет ли… тещу мою рисовал на прошлых выходных.
Тещу он помнил, на старую жабу похожа, ее дочку – постареет, крысой будет, и крепыш с ними был, точно. Ему тогда пришлось напрячь все свое воображение, чтобы превратить жабу в нечто приемлемое, увидеть в ней хоть что-то хорошее.
– Ну? – осторожно спросил он, не понимая, куда клонит крепыш.
– Так это… Изменилась она. В лучшую сторону. Как на портрет посмотрит – человеком становится. А так, между нами, сколько ее знаю, жаба жабой…
Художник невольно фыркнул: не ошибся, значит, точно увидел…
– Ну дык я тебя спросить хотел: можешь ее в масле нарисовать? Чтобы уже наверняка! Закрепить эффект, стало быть… За ценой не постою, не сомневайся!
– А чего ж не закрепить? Можно и в масле, и в маринаде, и в соусе «майонез». Только маслом не рисуют, а пишут.
– Во-во! Распиши ее в лучшем виде, все оплачу по высшему разряду!
Художнику стало весело. Прямо «портрет Дориана Грея», только со знаком плюс! И раз уж предлагают – отчего не попробовать?

Попробовал, написал. Теща осталась довольна, крепыш тоже, а жена его, жабина дочка, потребовала, чтобы ее тоже запечатлели в веках. От зависти, наверное. Художник и тут расстарался, вдохновение на него нашло – усилил сексуальную составляющую, мягкости добавил, доброту душевную высветил… Не женщина получилась – царица!

Видать, крепыш был человеком широкой души и впечатлениями в своем кругу поделился. Заказы посыпались один за другим. Молва пошла о художнике, что его портреты благотворно влияют на жизнь: в семьях мир воцаряется, дурнушки хорошеют, матери-одиночки вмиг замуж выходят, у мужиков потенция увеличивается.
Теперь не было времени ходить по выходным в переулок Мастеров, да и контору свою оставил без всякого сожаления. Работал на дому у заказчиков, люди все были богатые, платили щедро, передавали из рук в руки. Хватало и на краски, и на холсты, и на черную икру, даже по будням. Квартиру продал, купил побольше, да с комнатой под мастерскую, ремонт хороший сделал. Казалось бы, чего еще желать? А его снова стали посещать мысли: неужели в этом его призвание – малевать всяких «жаб» и «крыс», изо всех сил пытаясь найти в них хоть что-то светлое? Нет, дело, конечно, хорошее, и для мира полезное, но все-таки, все-таки… Не было у него на душе покоя, вроде звала она его куда-то, просила о чем-то, но вот о чем? Не мог расслышать.

Однажды его неудержимо потянуло напиться. Вот так вот взять – и в драбадан, чтобы отрубиться и ничего потом не помнить. Мысль его напугала: он хорошо знал, как быстро люди творческие добираются по этому лихому маршруту до самого дна, и вовсе не хотел повторить их путь. Надо было что-то делать, и он сделал первое, что пришло в голову: отменил все свои сеансы, схватил мольберт и складной стул и отправился туда, в переулок Мастеров. Сразу стал лихорадочно работать – делать наброски улочки, людей, парка, что через дорогу. Вроде полегчало, отпустило…

– Простите, вы портреты рисуете? Так, чтобы сразу, тут же получить, – спросили его. Он поднял глаза – рядом женщина, молодая, а глаза вымученные, словно выплаканные. Наверное, умер у нее кто-то, или еще какое горе…
– Рисую. Десять минут – и готово. Вы свой портрет хотите заказать?
– Нет. Дочкин.

Тут он увидел дочку – поперхнулся, закашлялся. Ребенок лет шести от роду был похож на инопланетянчика: несмотря на погожий теплый денек, упакован в серый комбинезон, и не поймешь даже, мальчик или девочка, на голове – плотная шапочка-колпачок, на лице – прозрачная маска, и глаза… Глаза старичка, который испытал много-много боли и готовится умереть. Смерть в них была, в этих глазах, вот что он там явственно узрел.

Он не стал ничего больше спрашивать. Таких детей он видел по телевизору и знал, что у ребенка, скорее всего, рак, радиология, иммунитет на нуле – затем и маска, и что шансов на выживание – минимум. Неизвестно, почему и откуда он это знал, но вот как-то был уверен. Наметанный глаз художника, подмечающий все детали… Он бросил взгляд на мать – да, так и есть, она знала. Внутренне уже готовилась. Наверное, и портрет захотела, потому что последний. Чтоб хоть память была…
– Садись, принцесса, сейчас я тебя буду рисовать, — сказал он девочке-инопланетянке. – Только смотри, не вертись и не соскакивай, а то не получится.

Девочка вряд ли была способна вертеться или вскакивать, она и двигалась-то осторожно, словно боялась, что ее тельце рассыплется от неосторожного движения, разлетится на мелкие осколки. Села, сложила руки на коленях, уставилась на него своими глазами мудрой черепахи Тортиллы, и терпеливо замерла. Наверное, все детство по больницам, а там терпение вырабатывается быстро, без него не выживешь.
Он напрягся, пытаясь разглядеть ее душу, но что-то мешало – не то бесформенный комбинезон, не то слезы на глазах, не то знание, что старые методы тут не подойдут, нужно какое-то принципиально новое, нетривиальное решение. И оно нашлось! Вдруг подумалось: «А какой она могла бы быть, если бы не болезнь? Не комбинезон дурацкий, а платьице, не колпак на лысой головенке, а бантики?». Воображение заработало, рука сама по себе стала что-то набрасывать на листе бумаги, процесс пошел.
На этот раз он трудился не так, как обычно. Мозги в процессе точно не участвовали, они отключились, а включилось что-то другое. Наверное, душа. Он рисовал душой, так, как будто этот портрет мог стать последним не для девочки, а для него лично. Как будто это он должен был умереть от неизлечимой болезни, и времени оставалось совсем чуть-чуть, может быть, все те же десять минут.

– Готово, – сорвал он лист бумаги с мольберта. – Смотри, какая ты красивая!

Дочка и мама смотрели на портрет. Но это был не совсем портрет и не совсем «с натуры». На нем кудрявая белокурая девчонка в летнем сарафанчике бежала с мячом по летнему лугу. Под ногами трава и цветы, над головой – солнце и бабочки, улыбка от уха до уха, и энергии – хоть отбавляй. И хотя портрет был нарисован простым карандашом, почему-то казалось, что он выполнен в цвете, что трава – зеленая, небо – голубое, мяч – оранжевый, а сарафанчик – красный в белый горох.

– Я разве такая? – глухо донеслось из-под маски.
– Такая-такая, – уверил ее художник. – То есть сейчас, может, и не такая, но скоро будешь. Это портрет из следующего лета. Один в один, точнее фотографии.
Мама ее закусила губу, смотрела куда-то мимо портрета. Видать, держалась из последних сил.
– Спасибо. Спасибо вам, – сказала она, и голос ее звучал так же глухо, как будто на ней тоже была невидимая маска. – Сколько я вам должна?
– Подарок, — отмахнулся художник. – Как тебя зовут, принцесса?
– Аня…

Он поставил на портрете свою подпись и название: «Аня». И еще дату – число сегодняшнее, а год следующий.

– Держите! Следующим летом я вас жду. Приходите обязательно!
Мама убрала портрет в сумочку, поспешно схватила ребенка и пошла прочь. Ее можно было понять – наверное, ей было больно, ведь она знала, что следующего лета не будет. Зато он ничего такого не знал, не хотел знать! И он тут же стал набрасывать картинку – лето, переулок Мастеров, вот сидит он сам, а вот по аллее подходят двое – счастливая смеющаяся женщина и кудрявая девочка с мячиком в руках. Он вдохновенно творил новую реальность, ему нравилось то, что получается. Очень реалистично выходило! И год, год написать – следующий! Чтобы чудо знало, когда ему исполниться!

– Творите будущее? – с интересом спросил кто-то, незаметно подошедший из-за спины.
Он обернулся – там стояла ослепительная красавица, вся такая, что и не знаешь, как ее назвать. Ангел, может быть? Только вот нос, пожалуй, длинноват…
– Узнали? – улыбнулась женщина-ангел. – Когда-то вы сотворили мое будущее. Теперь – будущее вот этой девочки. Вы настоящий Творец! Спасибо…
– Да какой я творец? – вырвалось у него. – Так, художник-любитель, несостоявшийся гений… Говорили, что у меня талант от бога, а я… Малюю потихоньку, по мелочам, все пытаюсь понять, в чем мое призвание.
– А вы еще не поняли? – вздернула брови женщина-ангел. – Вы можете менять реальность. Или для вас это не призвание?
– Я? Менять реальность? Да разве это возможно?
– Отчего же нет? Для этого нужно не так уж много! Любовь к людям. Талант. Сила веры. Собственно, все. И это у вас есть. Посмотрите на меня – ведь с вас все началось! Кто я была? И кто я теперь?
Она ободряюще положила ему руку на плечо – словно крылом обмахнула, улыбнулась и пошла.
– А кто вы теперь? – запоздало крикнул он ей вслед.
– Ангел! – обернулась на ходу она. – Благодарю тебя, Творец!

… Его и сейчас можно увидеть в переулке Мастеров. Старенький мольберт, складной стульчик, чемоданчик с художественными принадлежностями, большой зонт… К нему всегда очередь, легенды о нем передаются из уст в уста. Говорят, что он видит в человеке то, что спрятано глубоко внутри, и может нарисовать будущее. И не просто нарисовать – изменить его в лучшую сторону. Рассказывают также, что он спас немало больных детей, переместив их на рисунках в другую реальность. У него есть ученики, и некоторые переняли его волшебный дар и тоже могут менять мир. Особенно выделяется среди них белокурая кудрявая девочка лет четырнадцати, она умеет через картины снимать самую сильную боль, потому что чувствует чужую боль как свою.

А он учит и рисует, рисует… Никто не знает его имени, все называют его просто – Творец. Что ж, такое вот у человека призвание…

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –

Эльфика – это героиня и творческий псевдоним психолога-телесника, сказкотерапевта, писателя Ирины Константиновны Семиной.

Ирина-Эльфика живет в славном городе Ангарске, а сказки ее путешествуют по всему миру.

http://www.cka3ka-iks.ru/index.php/lich ... tantinovna

[Космея]

Целитель Константин Фридланд
книга" Золотая аура"
http://iameditation.ru/kniga/

Книга эта – подарок Любви. Подарок понимания. Сердечность – одна из главных граней таланта Константина Фридланда. Все, что он делает – Константин делает виртуозно.

Профессор Джеймс Лоулер

/Dr. James Lawler, кафедра философии гос.университета Buffalo.

Автор книг ” Дело и дух: сражение метафизики в современной

западной философии до философии Канта".

[Незнайка]

Гуань Инь-цзы

избранные изречения

То, что плывет, - это лодка. Но то, благодаря чему можно плыть, - это вода, а не лодка. То, что движется, - это повозка. Но то, благодаря чему можно двигаться, - это вол, а не повозка. Размышление - это разум. Но то, благодаря чему можно размышлять, - это воля, а не разум. Нельзя знать то, отчего все есть таким, каким оно есть. Только не зная того, отчего все есть таким, каким оно есть, не идешь навстречу тому, что приходит, и не влечешься за тем,что уходит. Не стремясь навстречу приходящему и не устремляясь вслед за уходящим, можешь жить одной жизнью с изначальным истоком Неба и Земли, в котором нет ни прошлого, ни настоящего.

Твари, обитающие в морской пучине, претерпевают бесчисленные превращения, но вода одна для всех. Мое "я" и вещи вокруг непрестанно меняются в великом превращении мира, но природа одна для всех. Зная, что природа одна для всех, поймешь, что нет ни других, ни моего "я", ни смерти, ни жизни.

[Andrew Lever]

У Владимира Серкина есть две книги "Хохот Шамана" и "Свобода Шамана". Мне было интересно их читать.

Первый раз слышу про вторую книгу. Обязательно прочитаю. Автора называли русским Кастанедой.
Хотя моя мама не верит ни Кастанеде ни Серкину. Говорит - всё художественный вымысел.

[VIP]

Читаю сейчас прекрасную и полезную книгу. Автор - Мераб Мамардашвили "Очерки современной европейской философии". Вся ситуация мировая как на ладони.

Эпиграф: "Перед пустым миром я беру на себя бремя ответственности..."

[Ладья]

У Владимира Серкина есть две книги "Хохот Шамана" и "Свобода Шамана". Мне было интересно их читать.

Первый раз слышу про вторую книгу. Обязательно прочитаю. Автора называли русским Кастанедой.
Хотя моя мама не верит ни Кастанеде ни Серкину. Говорит - всё художественный вымысел.

Без какого бы то ни было вымысла про шамана написал В.Я.Шишков в рассказе "Страшный кам".

[Kir]

Только что зарегился и написал в теме "Без правил" что ищу, но почему-то сообщение не попало в Активные, поэтому решил здесь. Возможно ветка "Без правил" нерабочая. честно говоря я вообще не понял для чего она, ну да ладно.

Народ, помогите найти книгу, только для этого и зашел на этот форум, извиняюсь.
Хотелось бы конечно живую, но если нет можно электронную. В интернет-магазинах почему-то нет.
Может кто знает где она есть, или где скачать.
А если у кого есть, могу купить.

Психоанализ второй ступени
------------------------------------

автор - Леонид Кузнецов

[Kir]

Спасибо за оперативный ответ )

дело в том что вариант в таком виде я знаю, он даже есть у меня. Но увы, зрение не очень.
Вчера когда искал эту книгу, попал на некий форум книголюбов, там мне одна дала ссылку, пишет мол без смс, можно скачать, сама пробовала. Зашел, попал на некий украинский сайт, просят ввести номер телефона и отправить смс. Не решился, тем более я компьютерный чайник. Да и знакомый, у которого спросил можно ли зайти туда, сказал скорее всего "это лохотрон". Вобщем, не стал высылать им номер и смс.
А книга нужна.
У меня есть 1-я часть книги (она в 2-х частях), но она с типографским браком, брал еще в 1999 году

[Kir]

чёт я не понял, не нашел свою тему "Метафизика" в подвале. долго искал не нашел, потом понял - наверно модер втихушку затер, интеллигентно постеснявшись предупредить меня.
ну мне также говоря интеллигентно впадлу идти на ковер, кто он мне - хозяин чтоли )

___
А написать здесь хотел о том, какая была моя самая 1-я книга по эзотерике вообще.

это был 1992 год, в одном гастрономе был книжный лоток (тогда на просторах СССР был книжный бум, книги продавали везде. к сожалению начале 2000-х книжный бум быстренько издох, люди перестали читать почти поголовно, ведь люди поумнели )) Книги любил читать с детства, вообще книги любил и уважал. взял в руки в том гастрономе книгу, в мягкой обложке, тоненькая оранжевая такая. Не знаю чем она меня зацепила, наверно чудным названием в те времена.

Называлась она: "Карма - изменение Будущего", автор Михаил Миллер.

короче купил я ее, прочитал, был очень озадачен. Но очень понравилось.

Как оказалось, эта была первая книга Миллера из целой серии его книг, выходила в серии "Практическая эзотерика". не знаю переиздается она сейчас или нет.
Прочитал 4 кажется его книги, про целительство помню была, про семью.

Так что, кто не знаком с книгами Миллера, рекомендую его "Карма - изменение Будущего"

___
вообще все 90-е годы - это золотой век книг и чтения в СССР, потом СНГ.

после этой первой своей книги по эзотерике было много других интересных, Рудольф Штейнер, Алиса Бейли, Аллан Лео, Петр Успенский, Гурджиев, Каменский (Подводный) конечно же Елена Блаватская )
и куча других типа Раджниша и тп, уже и не помню многие книги, давно это было. Некоторое время увлекался Астрологией.

Сейчас ничего не читаю, из книг. После тех книг, особенно авторов начала 20-го особо и не хочется.

последние книги прочитал лет 7 назад. это была "Роза Мира" и "Эниология" Рогожкина.

после этого ничего. художественную вообще не читаю, их я в детстве и подростком читал, особенно любил научно-популярную и фантастику.

ну вот пожалуй и всё

[Kir]

опечатка.

"авторов начала 20-го века".

имею в виду расцвет метафизики в конце 19-го - начала 20-го века. это время Теософии Блаватской, Антропософии Штейнера, книги Успенского и Гурджиева и много чего другое.
теперь так давно уже не пишут.
Некому писать, а главное - нечем писать. Думалка издохла )

[Солнышко]

Прабхупада
Человек
Святой
Жизнь Прабхупада
Наследие Прабхупада

САТСВАРУПА ДАС ГОСВАМИ

[Andrew Lever]

Прочитал книгу "Свобода шамана" В. Серкина.

Ох, уж не прост этот Серкин.

Во-первых, 1) просто надумал срубить бабло на популярности первой книги.
Книга-то полностью дублирует первую, с перестановкой глав и добавлением ничтожного количества (от общего материала) новых.

2) Это его заявление, что без первой книги - не поймёте вторую - смех. )))
Также магазины взяли на вооружение его совет предлагая книги в связке.

Бог с этим. Но постоянное во всех интервью открещивание от Кастанеды (мол, как Вы только посмели сравнить....!)
и неубедительные доказательства этого (вырезал из Кастанеды несколько кусков и противопоставил им суждения Шамана).
А как то, что момент с шаганием к дереву в сновидении и хохот над этим Дона Хуана ну буквально слизаны один в один.
Да и таких моментов полно.
Но нет, Серкин специально что-нибудь из Кастанеды Шаману расскажет, а тот неизменно ответит - это чухня.
Та же болезнь, что и в современных религиях.
Противопоставление. Вместо объединения и синтеза.

[Andrew Lever]

А, ещё позабавила новая глава как Серкин с Шаманом играли в подкидного дурака (можно догадаться по описанию).
Ну, прямо, Железняков с Батагаевым

[Ивва]

С удовольствием прочитала книгу Михаила Зощенко "Перед восходом солнца".
Зощенко - автор многих юмористических рассказов, так я его и воспринимала. Но прочитанная книга открыла нового Зощенко и новый взгляд на то, что называется "Путь к себе". Без чтения книг-путеводителей, вне религии и эзотерики, основываясь на открытии академика Павлова об условных рефлексах, человек сам торил себе путь к своему счастью, и нашел. И что удивительно, то, что он автобиографично описывает, в современной эзотерике имеет название, типа - перепросмотр, "темная ночь души", выбор при свободе и тп.

[voda]

Владислав Крапивин «В глубине Великого Кристалла»:
1. Выстрел с монитора (1988)
2. Гуси-гуси, га-га-га… (1988)
3. Застава на Якорном поле (1988)
4. Крик петуха (1988)
5. Белый шарик Матроса Вильсона (1989)
6. Сказки о рыбаках и рыбках (1991)
7. Лоцман (1990)

– А вот придем к тому краю Пустыни, может быть, и узнаем, зачем все на свете… и зачем мы сами.
– Шиш мы узнаем, – сумрачно сказал Александр.
Решка коротко засмеялся, тут же замолк и наконец изрек задумчиво:
– А может, главное как раз в том, чтобы искать. Идти… Главное – сама Дорога.
– Мысль не такая уж глупая. Но не новая. И всегда есть возражение: идешь… а какой смысл?
– Это смотря с кем идешь, – возразил Решка. Нахмуренно и как-то виновато. – Если с тем… ну, с кем ты подружился, тогда хорошо. Тогда это… смысл.

[voda]

А.Чехов Крыжовник

Мы видим тех, которые ходят на рынок за провизией, днем едят, ночью спят, которые говорят свою чепуху, женятся, старятся, благодушно тащат на кладбище своих покойников, но мы не видим и не слышим тех, которые страдают, и то, что страшно в жизни, происходит где-то за кулисами. Всё тихо, спокойно, и протестует одна только немая статистика: столько-то с ума сошло, столько-то ведер выпито, столько-то детей погибло от недоедания... И такой порядок, очевидно, нужен; очевидно, счастливый чувствует себя хорошо только потому, что несчастные несут свое бремя молча, и без этого молчания счастье было бы невозможно. Это общий гипноз. Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда — болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других. Но человека с молоточком нет, счастливый живет себе, и мелкие житейские заботы волнуют его слегка, как ветер осину, — и все обстоит благополучно.