единственная правильная цель

[А-33-Я]

Вы это не объясните никому. И показать наглядно тоже не сможете.
Бросьте эти пытки...

не брошу, и это не пытки

[Айвенго]

phpBB [video]

Как ослик счастье искал.

[А-33-Я]

Как ослик счастье искал

Меня взяли!!!

"Меня взяли! Слышите, люди? Меня взяли! ..."
"Меня взяли! Слышите, люди? Меня взяли! Меня, "жалкого запёрдыша", "калеку никчёмного", "на фиг его оставлять-то"... меня ВЗЯЛИ!
Я дождался. О, Боги кошачьи, как я ждал!

Каждый раз, когда приходили "на смотрины" моё сердце бешено колотилось, я так ждал, что и меня вынут из клетки и покажут, и я намывался, я лизал до блеска свою шёрстку, расправлял волосок к волоску, что б то, что осталось на мне после постоянных уколов, лежало красиво. Я намывал свою мордочку, вылизывал лапки, расправлял хвост... и ждал. Когда доставали из соседней, большой клетки других котят, я прижимался носом к дверце своей крошечной клетки и просился, просился, просился. "Не ной, урод!" - рука человека с размаху ударяла по моей клетке и я забивался в угол, сворачивался клубком и замирал. "Не ной, а то усыплю на фиг, дармоеда. Сиди и чтоб не видно и не слышно тебя было!". И я сидел.

Вот уже и у моих сестричек запищали котятки.
Вот уже и их приходят смотреть, а я сижу. Теперь я не готовлюсь к смотринам. Я знаю, что это не для меня. Я привык, что надо быть невидимым, что я никчёмен, и уродлив. Раньше меня выпускали из клетки и я мог играть с другими котятами.

Да, конечно, не очень-то я удачлив был в играх, не ловок и не быстр, но, Боги кошачьи, как мне нравилось хоть немного размять затёкшие от тесноты и слабые от болезни задние лапки и немного повеселиться. Нет, вы не думайте. Несмотря на проблемы с ногами, с туалетом у меня нет проблем. Мне ставили в клетку лоток - и я был порядочен (правда лоток прямо рядом с миской - это так очень неприятно для кошек, но я урод , я - недокошка, мне и так сойдёт). Я научился пить из подвешенной к клетке кроличьей поилки, я научился мгновенно съедать из тарелки то, что мне ставили на несколько минут в клетку, молчать. И да, я научился бояться. Иногда, что бы осмотреть других котят и попить чаю с хозяевами приходил пахнущий бедой человек. И вот меня показали ему.

Он ощупал меня, потрогал мои лапки, покачал головой - "Ничего путного не получится из него !"

Тогда впервые я услышал: "Ну, что, усыпляем?". Я понял значение этих слов - меня сейчас убьют. Так страшно мне не было никогда. Я вжался в прутья самой дальней стены клетки, я перестал шевелиться, даже, кажется, перестал дышать. "Ну, да, наверное, пора... что ему за жизнь? Выпустить из клетки - так заберётся куда - нибудь, придут покупатели - вылезет, позорище. А вот так в клетке - ну сколько он протянет..."

Люди ушли в другую комнату , и я не слышал, что происходило дальше, я дрожал и молился, что б вот пусть только не сейчас, не в этот раз, я хочу ещё поиграть лапкой с прутьями клетки, посмотреть как котята катают звенящие мячики и отбирают друг у друга меховых пищащих мышек. А этот восхитительный столбик, который все дерут когтями - у меня прямо лапки чешутся от удовольствия когда я смотрю на это, будто это я сам деру! Только не сейчас, о Боги кошачьи! Пусть я ещё немного поживу. У меня ничего нет, что бы обменять на хоть несколько дней жизни! Хотя нет, нет есть. Заберите у меня вот - подстилку, она чистая, я её берегу, или мисочку, или вот.... я словил через прутья пёрышко от игрушки - я его берегу... вот, запрятал под подстилку и играю с ним потихонечку , когда никто не видит... нет у меня больше ничего... нечего мне предложить взамен своей жизни... Значит, всё... Значит, конец...

Меня больше не будет... Совсем никогда... Открывают клетку... прощай, пёрышко... Кто-то незнакомый, берёт моё пёрышко в руку. "Это надо тоже забрать!". Теперь и меня берёт... Ну и ладно, пусть ему достанется пёрышко. Я не жадный. Пусть хоть у пёрышка будет свой человек, раз уж мне человека не досталось!... Меня держат на руке... Приятно даже... "Какой лёгкий, сам-то как пёрышко... Как его зовут?" "Да никак. Как назовёте. И охота Вам... Пару тысяч доплатите - да и берите здорового, зачем Вам этот- то?"

"Неет, этот как раз очень даже хороший.. Ну что , Пёрышко, будешь меня любить?!" и - чмок меня в морду... Я от неожиданности аж обмяк весь. "Я? Любить? Тебе нужна моя любовь? Я такой неказистый тебе нужен? Нет, правда? Ты хочешь меня забрать к себе? .. Буду! Буду, конечно же, буду! Я буду заботливым, ласковым и порядочным котом! Я буду есть и играть, я буду тренироваться и разрабатывать ноги и стану сильным и красивым! Неужели ты всё-таки выбрал меня?!!!.... меня.. Да.. переноска, пахнет кошкой.. У меня будут Друзья? Всё, молчу, молчу.. Сяду аккуратно . Вот. Да-да, Застегни меня в переноске получше. Конечно, поехали!.. Да, да, спасибо этому дому, как говорится, но что-то мы тут засиделись... пора и честь знать...

Теперь у меня есть имя .. Догадались? Да, Пёрышко. Сегодня я ещё сижу в отдельном месте, туда, говорят, всех сажают в начале, что бы здоровье проверить.Тут тоже стоит клетка, но я в неё не иду. Хватит, насиделся.

Мне теперь надо ходить. Вот так, прямо взад вперёд, от стенки к стенке. Когти мне подстригли, но, положили коврик, об который можно немного коготки... того... подрать... Ух, хорошо - то как... Туалет у меня тут вот стоит.. а там миска с... уже всё съел я .. как-то некультурно получилось...

Положили аж с горкой, а я сожрал... а мячики-то,мячики - прям вот бери и пользуйся - один с бубенчиком, другой с хвостом... Тут вот меня на руках носили посмотреть кто ещё у меня в друзьях будет - ух ты... кого ж только нет.. и такие как я, ну, вы понимаете, с особенностями, тоже есть, а лазают, чуть не до потолка... Я тоже научусь так. Обязательно.
Ведь Жизнь такая штука интересная - многому можно успеть научиться. Ну, я пошёл тренироваться. Человека моего радовать успехами.

Заболтался я. Ну, это я от радости.. от радости. Вы там не болейте, люди, да будьте счастливы.

Счастье всё же есть!!!

записано с кошачьих слов Мариной М.

[Айвенго]

Я сказал, что не понимаю разницы между тем, когда веришь и когда должен верить. Для меня это - одно и то же.

- Помнишь историю, которую ты рассказывал мне о своей подруге и ее кошках? - спросил он спокойно.

Взглянув на небо, он откинулся на скамейке, вытянул ноги и, заложив руки за голову, потянулся всем телом. Как обычно, при этом его суставы громко хрустнули.

Он имел в виду историю, которую я как-то ему рассказал. Моя подруга нашла однажды в сушилке прачечной двух почти мертвых котят. Она взяла их домой, выходила, и со временем котята выросли в двух огромных котов - черного и рыжего. Через два года она продала свой дом. Поскольку взять котов с собой не было возможности, а новых хозяев для них не нашлось, оставалось единственное - отнести их в ветеринарную больницу, чтобы там их усыпили.

Я помогал ей отвозить котов в больницу. Коты никогда раньше не бывали в машине, и она старалась их успокоить. Они царапались и кусались, особенно рыжий, по кличке Макс. Когда мы, наконец, подъехали к больнице, она взяла черного кота на руки и, ни слова не говоря, вышла из машины. Кот играл с ней, слегка трогая ее лапкой, когда она толкнула тяжелую входную дверь.

Я взглянул на Макса. Он сидел на заднем сидении. Мое движение, должно быть, испугало его, потому что он нырнул под сидение водителя. Я откинул сидение, так как не хотел лезть за ним, опасаясь, что он исцарапает мне руки. Кот лежал в углублении пола машины. Он казался сильно возбужденным и учащенно дышал. Он смотрел на меня. Наши глаза встретились, и мною овладела какая-то тревога, неясное предчувствие или, может быть, раздражение из-за того, что я участвую в таком деле.

Мне захотелось объяснить Максу, что это было решением моей подруги, а я только помогаю ей. Кот продолжал смотреть на меня, как бы понимая мои слова.
Я посмотрел, не идет ли она. Через стеклянную дверь я видел, как она разговаривает с приемщицей. Тело мое ощутило странный толчок, и я автоматически открыл дверь.

- Беги, Макс, беги! - сказал я коту.

Он выпрыгнул из машины и помчался через улицу, стелясь над землей, как настоящая дикая кошка. Противоположная сторона улицы была пустой. Машины там не стояли, и я видел, как Макс бежит по улице вдоль тротуара. Он добежал до угла бульвара, а затем нырнул в канализационный люк.
Моя подруга вернулась. Я сказал ей, что Макс убежал. Она села в машину, и мы уехали, не проронив ни слова.

В последующие месяцы этот инцидент стал для меня символом. Я видел, а может и вообразил, отчаянный блеск в глазах Макса, когда он взглянул на меня, прежде чем выпрыгнуть из машины. И я верил в то, что на какое-то мгновение это кастрированное, перекормленное и бесполезное животное-игрушка стало настоящим котом.

Я убежден, сказал я дону Хуану, что Макс перебежал улицу и нырнул в канализационный люк, когда его "кошачий дух" был безупречен, и, возможно, не было другого времени в его жизни, когда его "кошачесть" была столь очевидной. Этот случай произвел на меня неизгладимое впечатление.
Я рассказывал эту историю всем своим друзьям, и все больше удовольствия доставляло мне отождествление себя с этим котом.
Я считал себя похожим на Макса, чересчур разбалованного, одомашненного всеми возможными способами, и все же я надеялся, что однажды человеческий дух сможет овладеть всем моим существом точно так же, как дух "кошачести" овладел разжиревшим и бесполезным телом Макса.

Дону Хуану история понравилась, и он сделал несколько замечаний на этот счет.

Он сказал, что человеческий дух временами овладевает каждым из нас, но удержать его может только воин.

- Так что об истории с кошками? - спросил я.
- Ты, кажется, веришь, что сумеешь воспользоваться своим шансом, как это сделал Макс?

- Да, я надеюсь.
- Я пытался рассказать тебе, что воин не просто верит, что он должен верить.

Например, в случае с Максом, ты должен верить, что его побег не был бесполезным порывом. Да, он мог нырнуть в канализационный люк и погибнуть. Он мог утонуть или умереть от голода, или же его могли съесть крысы. Воин учитывает все эти возможности, а затем выбирает ту из них, которая соответствует его внутреннему предрасположению.
Как воин ты должен верить, что Макс сделал это - то есть, что он не только убежал, но и сохранил свою силу. Ты должен верить в это.

Скажем так, без этой веры ты не имеешь ничего.

Различие стало ясным. Я подумал, что действительно избрал верить, что Макс выжил, зная, что он избалован жизнью на мягких подушках.

- Просто верить - легко и спокойно, - продолжал дон Хуан.

- Должен верить - нечто совершенно иное, - и в этом случае, например, сила дала тебе великолепный урок. Но ты предпочел использовать лишь часть его. Однако если ты должен верить, то должен использовать все событие.

- Я понял, что ты имеешь в виду, - сказал я. Мне действительно казалось, что я понимаю его с необыкновенной ясностью.
- Боюсь, что ты все еще не понял, - сказал он почти шепотом и пристально посмотрел на меня. Секунду я выдерживал его взгляд.

- Как насчет другого кота? - спросил он.
- А? Другого кота? - повторил я невольно.

Я забыл о нем. Мой символ касался только Макса. Другой кот не имел ко мне никакого отношения.
- Но он имеет! - воскликнул дон Хуан после того, как я сказал ему об этом.

- Должен верить - означает, что ты должен знать и принимать в расчет обстоятельства, связанные с другим котом, который игриво лизал руки, несущие его к року. Это был тот кот, который пошел к своей смерти доверчиво, полный своих кошачий суждений.

Ты думаешь, что похож на Макса, и поэтому ты забыл о другом коте. Ты даже не знаешь его имени. Должен верить означает, что ты обязан учитывать все, и прежде чем решить, что ты похож на Макса, ты должен принять в расчет, что ты можешь быть похож и на другого кота.

Вместо того чтобы бежать, спасая свою жизнь, и использовать каждый шанс, ты, быть может, так же идешь навстречу року, наполненный своими суждениями.

В его словах была непонятная печаль, а может быть, печаль была моей. Долгое время мы молчали. Мне действительно никогда не приходило в голову, что я могу быть похожим и на второго кота. Мысль об этом была для меня очень неприятной.

Из состояния задумчивости меня вывел внезапный беспокойный шум голосов. Полицейские разгоняли людей, столпившихся вокруг человека, лежащего на траве. Кто-то положил ему под голову свернутый пиджак. Человек лежал параллельно улице лицом к востоку. С того места, где я сидел, я почти наверняка мог сказать, что его глаза были открыты.
Дон Хуан вздохнул.
- Какой чудесный день, - сказал он, глядя на небо.
- Я не люблю Мехико, - сказал я.
- Почему?
- Я ненавижу смог.

Он слегка покачал головой, как бы соглашаясь со мной.

- Лучше бы мы были с тобой в горах или в пустыне, - сказал я.
- На твоем месте я бы так не говорил, - ответил он.
- Но я не имел в виду ничего предосудительного, дон Хуан.
- Мы оба знаем это. Однако имеет значение не то, что ты хотел сказать в данном случае, а сам принцип.

Ни воин, ни обычный человек не могут заведомо что-либо предпочесть, потому что воин живет по вызову, а обычный человек не знает, где найдет его смерть.

Взгляни на того мужчину, который лежит сейчас на траве. Как ты думаешь, что с ним?

- Пьян, наверное, или болен.
- Он умирает! - с абсолютной уверенностью сказал дон Хуан.
- Как только мы сели здесь, я сразу же увидел отблеск смерти, которая кружилась вокруг него. Вот почему я запретил тебе вставать. Что бы там ни было - дождь или солнце - но ты не должен вставать с этой скамейки, пока все не выяснится. Это и есть тот знак, которого мы ожидали. Сейчас конец дня, и солнце уже коснулось горизонта. Это твой час силы.
Взгляни! Картина умирающего человека - только для нас.

И он указал мне, что с того места, где мы сидели, ничто не мешало нам видеть этого человека. Толпа зевак собралась возле него полукругом с противоположной от нас стороны.
С каким-то тревожным чувством я посмотрел на человека, лежащего на траве. Он был худощавый, темнокожий, еще молодой. Его черные волосы были короткими и вились. Рубашка была расстегнута, грудь открыта. На нем была оранжевая кофта с дырами на локтях и стоптанные серые сандалии. Он был напряжен. Я не мог сказать, дышит он или нет. Я раздумывал над тем, действительно ли этот человек умирает или же дон Хуан намеренно драматизировал ситуацию для очередного урока. Я не раз уже обращал внимание, что каким-то образом ему всегда удавалось любое событие подгонять под свои таинственные схемы.

После долгого молчания я повернулся к дону Хуану. Его глаза были закрыты.

- Этот человек сейчас умрет, - сказал он, не поднимая век.

- Хотя ты и не веришь этому, правда? - Он открыл глаза, и я на мгновение замер под его пристальным взглядом.
- Не верю, - сказал я.

Мне действительно казалось, что все было слишком уж просто, словно кем-то подстроено. Не успели мы прийти в парк и сразу же наткнулись на умирающего человека.
- Обстоятельства выстраиваются сами собой, - сказал он в ответ на мои сомнения. - Это не спектакль, а знак, действие силы.

Мир разума превращает это событие в нечто заурядное, в незначительный случай на пути к более важным делам.
И тогда мы мельком замечаем, что какой-то человек просто лежит на траве, наверное, пьяный.

Но мир воли превращает это зрелище в действие силы.
И тогда мы можем видеть смерть, кружащую вокруг человека. Она все глубже и глубже погружает свои когти в его светящиеся волокна, и они, медленно теряя свое натяжение, исчезают одно за другим.

Вот две возможности, открытые для нас как светящихся существ.

Ты - где-то посередине, все еще желая, чтобы мир был под рубрикой разума. И все-таки ты не можешь отрицать факт, что твоя личная сила дала тебе знак.

Мы пришли в этот парк после того, как ты нашел меня именно там, где я тебя ждал.
В какой-то момент ты просто наткнулся на меня, не думая, ничего не планируя, не используя намеренно свой разум.
А затем мы садимся здесь и ждем знака. Оба мы обращаем внимание на этого человека, но каждый замечает его по-своему.
Ты - своим разумом, я - своей волей.

Этот умирающий - и есть тот кубический сантиметр шанса, который сила всегда открывает воину.
Искусство воина состоит в том, чтобы быть непрерывно текучим, иначе он не успеет ухватиться за этот шанс.

Я-то успел, а как насчет тебя?

Я не отвечал, начиная осознавать бесконечную пропасть внутри себя, и на какое-то мгновение действительно ощутил те два мира, о которых он говорил.

- Какой это исчерпывающий знак! - продолжал дон Хуан.
- И все для тебя. Сила показала тебе, что смерть - это необходимая добавка к долгу верить.

Без осознания смерти все становится обычным, незначительным.
Мир потому и является неизмеримой загадкой, что смерть постоянно выслеживает нас.
Что касается меня, то я лишь развернул детали этого знака, чтобы указать тебе направление.

Попутно я показал тебе и еще одно: сказанное мною сегодня - это как раз то, во что я должен верить сам, потому что таково предрасположение моего духа.

Мгновение мы смотрели друг другу в глаза.
- Помнишь, ты читал мне стихотворение, - сказал он, отводя глаза. - О человеке, который дал обет умереть в Париже. Как там?

Это было стихотворение Сесара Вальехо "Черный камень на белом камне". Я не раз читал ему по его просьбе первые две строфы.

Я умру в Париже, когда идет дождь,
В день, который я уже помню.
Я умру в Париже - и не убегу прочь
Может быть, осенью, в среду, как сегодня.
Это будет среда, потому что сегодня,
Когда я пишу эти строки - среда.
Я костями чувствую Поворот,
И никогда как сегодня за весь мой путь
Я не видел себя настолько одиноким.

Почему-то всегда эти строки вызывали у меня чувство невыразимой печали.

Дон Хуан сказал, что я должен верить, что у умирающего было достаточно личной силы, чтобы самому избрать улицы Мехико местом своей смерти.

- Мы снова возвращаемся к истории о двух котах, - сказал он.
- Мы должны верить, что у Макса было достаточно личной силы, чтобы понять нависшую над ним опасность и, подобно этому человеку на траве, сознательно выбрать, по крайней мере, место своего конца.

Но был и другой кот, как есть и другие люди, которые встретят свою смерть в одиночестве, не осознавая ее, глядя на унылые стены своей опостылевшей комнаты.

С другой стороны, этот человек умирает там, где он всегда жил - на улице. Трое полицейских - его почетный караул. И когда он потерял сознание, его глаза уловили последний отблеск огней в магазинах на противоположной стороне улицы, машины, деревья и вереницы людей, снующих вокруг, а его уши были наполнены в последний раз звуками транспорта и голосами проходящих мимо мужчин и женщин.

Так что, как видишь, без осознания присутствия нашей смерти нет ни силы, ни тайны.

Я долго смотрел на человека. Он не двигался. Возможно, он был действительно мертв. Но мое неверие не имело больше никакого значения. Дон Хуан был прав.

Долг верить, что мир таинственен и непостижим, был выражением самого глубокого предрасположения воина, без которого он не имел ничего.

[Арджуна*]

Айвенго, когда до тебя дойдет смысл самого первого моего сообщения в этой теме, ты перестанешь удалять то, что на твой....не к месту.

[Айвенго]

Несколько часов мы с доном Хуаном бродили по пустыне. Около полудня он выбрал тенистое место для отдыха. Едва мы сели на землю, дон Хуан заговорил.
Он сказал, что я уже довольно много знаю об охоте, но изменился не в такой степени, как ему бы хотелось.

- Недостаточно знать, как делаются и устанавливаются ловушки, - сказал он.
- Чтобы извлечь из жизни максимум, охотник должен жить так, как подобает охотнику.

К сожалению, человек изменяется с большим трудом, и изменения эти происходят очень медленно.
Иногда только на то, чтобы человек убедился в необходимости измениться, уходят годы.
Я, в частности, потратил на это годы.
Но, возможно, у меня не было способностей к охоте.
Я думаю, что самым трудным для меня было по-настоящему захотеть
измениться.

Я заверил его в том, что понял, о чем он говорит.

Действительно, с того времени, как он взялся обучать меня охоте, я провел переоценку всех своих действий. Наверное, самым драматическим открытием для меня стало то, что мне нравился образ жизни дона Хуана.
Мне нравился сам дон Хуан как личность.
В его поведении было что-то несокрушимое.
В том, как он действовал, чувствовалось истинное мастерство, но он никогда не пользовался своим превосходством, чтобы что-либо от меня потребовать.

Его стремление изменить мой образ жизни выливалось в безличные поручения, либо в авторитетную констатацию и разъяснение моих слабых сторон.
Он заставил меня в полной мере осознать все мои недостатки, но я все же не мог представить себе, каким образом его путь может что-нибудь во мне исправить.
Я искренне полагал, что в свете того, чего я хотел достичь в своей жизни, его путь может привести меня только к нужде и трудностям. Отсюда и тупик, в который зашло мое обучение.

Однако я научился уважать мастерство дона Хуана, неизменно восхищавшее меня своей красотой и точностью.

- Я решил изменить тактику, - заявил он.

Я попросил объяснить, потому что его заявление показалось мне весьма туманным, я даже не был уверен в том, что оно касается именно меня.

- Хороший охотник меняет свой образ действия настолько часто, насколько это необходимо, - ответил он. - Да ты сам знаешь.
- Дон Хуан, что ты задумал?
- Охотник должен не только разбираться в повадках тех, на кого он охотится.
Кроме этого, ему необходимо знать, что на этой земле существуют силы, которые направляют и ведут людей, животных и вообще все живое, что здесь есть.

Он замолчал. Я ждал, но он, похоже, сказал все, что хотел.

- О каких силах ты говоришь? - спросил я после длительной паузы.
- О силах, которые руководят нашей жизнью и нашей смертью.

Дон Хуан снова умолк, словно столкнувшись с огромными затруднениями относительно того, что сказать дальше. Он потирал руки и, двигая нижней челюстью, качал головой.
Дважды он знаком просил меня помолчать, когда я начинал просить его объяснить эти загадочные утверждения.

- Тебе непросто будет остановиться, - сказал он, наконец.
- Ты упрям, я знаю, но это не имеет значения.
Когда тебе, в конце концов, удастся себя изменить, упрямство будет тебе на руку.

- Я стараюсь, как только могу, - сказал я.
- Нет. Я не согласен. Ты не стараешься, как только можешь.

Ты сказал так, потому что для тебя это звучит красиво.
Ты говоришь так обо всем, что бы ты ни делал.
Ты годами стараешься, как только можешь, и все без толку.
Что-то нужно сделать, чтобы с этим покончить.

Как обычно, я почувствовал было, что должен защищаться. Но дон Хуан, как правило, находил мои самые слабые места. Поэтому каждый раз, начав защищаться от его критики, я неизменно оказывался в дураках. Поэтому на середине длинного выступления в свою защиту я умолк.

Дон Хуан с любопытством оглядел меня и засмеялся.
Очень добродушно он напомнил, что уже говорил мне, что все мы - дураки. И что я - не исключение.

- Ты каждый раз чувствуешь себя обязанным объяснить свои поступки, как будто ты – единственный на всей земле, кто живет неправильно.

Это - все тоже чувство собственной важности.

У тебя его все еще слишком много, так же, как слишком много личной истории.
И в то же время ты так и не научился принимать на себя ответственность за свои действия, не используешь свою смерть в качестве советчика и, прежде всего, ты слишком доступен, ты полностью открыт.
Другими словами, жизнь твоя по-прежнему настолько же бездарна и запутана, насколько была до того, как мы с тобой встретились.

Чувство уязвленного самолюбия захлестнуло меня, и я снова собрался было спорить.
Но он сделал мне знак помолчать.

- Человек должен отвечать за то, что живет в этом странном мире, - сказал он.
- Ведь ты же знаешь, это - действительно странный мир.

[Айвенго]

- Ты никогда не относился с ответственностью к тому, что находишься в этом непостижимом мире, - сказал он таким тоном, словно выносил приговор.
- Поэтому ты так и не стал художником, и, наверное, так и не станешь охотником.

- Значит, на большее я неспособен, дон Хуан.
- Неправда.

Ты не знаешь, на что ты способен.

- Но я делаю все, что могу.
- И снова ты ошибаешься.
Ты можешь сделать гораздо больше и действовать гораздо лучше.
Ты допускаешь только одну-единственную ошибку - ты думаешь, что в твоем распоряжении уйма времени.

Он помолчал, глядя на меня как бы в ожидании реакции с моей стороны.
- Ты думаешь, что в твоем распоряжении - уйма времени, - повторил он.

- Уйма времени на что, дон Хуан?
- Ты считаешь, что твоя жизнь будет длиться вечно.
- Вовсе я так не считаю.
- Тогда, если ты не считаешь, что твоя жизнь будет длиться вечно, чего же ты ждешь?
Почему ты колеблешься вместо того, чтобы решительно измениться?

- А тебе не приходило в голову, дон Хуан, что я не хочу меняться?
- Приходило. Так же, как и ты, я когда-то не хотел изменяться.

Однако мне не нравилась моя жизнь. Я устал от нее, так же как ты сейчас устал от своей.
Зато теперь я чувствую, что на все мне ее не хватит.

Я начал неистово доказывать, что его настойчивое стремление изменить мой образ жизни – это произвол, и что оно меня пугает.
Я сказал, что на определенном уровне я с ним согласен, но лишь один тот факт, что он неизменно остается хозяином положения, делает всю ситуацию неприемлемой для меня.

- Дурак, у тебя нет времени на то, чтобы становиться в позу, - сурово произнес он.
- То, что ты делаешь в данный момент, вполне может оказаться твоим последним поступком на земле, твоей последней битвой.
В мире нет силы, которая могла бы гарантировать тебе, что ты проживешь еще хотя бы минуту.

- Я знаю, - сказал я, сдерживая гнев.
- Нет. Ты не знаешь.
Если бы ты это знал, ты был бы охотником.

Я заявил, что осознаю неотвратимость своей смерти, но говорить или думать об этом бесполезно, потому что я ничего не могу сделать, чтобы ее избежать.
Дон Хуан засмеялся и, сказал, что я похож на балаганного актера, механически твердящего заученную роль.

- Если бы это была твоя последняя битва на земле, я бы сказал, что ты - идиот, - спокойно проговорил он.
- Свой последний поступок на земле ты совершаешь, находясь в совершенно дурацком состоянии.

Некоторое время мы оба молчали.
Мысли у меня в голове перепутались и устроили бешеную свистопляску.
Он, разумеется, был прав.

- Друг мой, у тебя же нет времени. Нет времени. Его нет ни у кого из нас.

[Арджуна*]

Айвенго, я админ и основатель этого форума, давай дружить?

[Арджуна*]

Тем более я тебя понимаю от и до.
Ты бы смог в десятке фраз донести суть того, о чем пишешь. Без чужих цитат. М?
Более того, я помогу тебе...
И так... В чем суть того, что нужно донести?

[Айвенго]

помощь мне, не нужна

[Арджуна*]

Самовыражение на форуме, как возможность выразить своё, это уже помощь.
Я скорее ваш сподвижник, чем противник. Но глупость...
Она не нужна ни вам ни мне.
Кастанеда мне нравился. Нравились и его художественные образы. Но это только образы.
В сути это иное.
Поговорим о том, как и что во что преобразуется?

[Айвенго]

Поговорим о том, как и что во что преобразуется?

Карлос Кастанеда. Безмолвное знание


Безмолвное знание являлось составной частью жизни и деятельности магов, или шаманов, в древней Мексике. Согласно дону Хуану Матусу, магу-учителю, познакомившему меня с миром, познаваемым магами, безмолвное знание было тем заветным конечным результатом, на достижение которого они направляли все свои действия и мысли.

Дон Хуан определял безмолвное знание как такое состояние человеческого сознания, при котором всё, присущее человеку, внезапно открывается, но не уму или интеллекту, а всему его существу.
Он объяснял, что во Вселенной существует такая полоса энергии, которую маги называют человеческой полосой, и эта полоса представлена в человеке.
Дон Хуан говорил, что маги-видящие, которые непосредственно видят энергию так, как она течёт во Вселенной, так же видят что человек - это конгломерат энергетических полей в виде светящейся сферы. При этом человеческая полоса проходит сквозь светящуюся сферу слева направо под некоторым углом, образуя на ней полосу плотной светимости. Границы светящейся сферы находятся на расстоянии вытянутой руки. Ширина человеческой полосы равна приблизительно одному футу (35-40 см.).

Безмолвное знание дон Хуан объяснял как взаимодействие энергии внутри этой полосы, взаимодействие, которое мгновенно открывается тому магу, который достиг внутренней тишины.
Дон Хуан говорил, что обычный человек имеет намёки о таком взаимодействии энергий.
Человек интуитивно догадывается об этом и пытается делать выводы о том, как это происходит и что из этого выйдет.

Маг же получает всю полноту этого взаимодействия внезапно и подобно взрыву всегда, когда это потребуется.

Дон Хуан уверял меня, что прелюдией к безмолвному знанию является такое состояние восприятия человека, которое маги назвали внутренней тишиной - состояние, свободное от внутреннего диалога и даже от мыслей.

Однако, как дон Хуан ни старался мне втолковать, что такое безмолвное знание, сколь ни были просты и доходчивы его определения, они оставались для меня туманными, таинственными и малопонятными. Видя это, дон Хуан в дальнейшем постарался говорить со мной еще более простым языком и даже привел несколько примеров безмолвного знания. Один из них, который сам дон Хуан называл читателями бесконечности, мне наиболее запомнился.

Термин читатели бесконечности может показаться метафорой, на самом же деле это, скорее, феноменологическое описание магического условия восприятия, сделанное доном Хуаном.

Он говорил мне, что это магическое условие согласовывается с целями и ожиданиями современного человека; человек двадцатого века имеет особую склонность к чтению. Текстом может быть что угодно - книга, компьютерная распечатка, письмо, учебник, инструкция по пользованию и т. д.
В своих беспрерывных попытках, направленных на поиск решений и ответов, маги древней Мексики обнаружили, что при условии внутренней тишины, сознание человека может легко перейти к прямому восприятию энергии на заднем плане чего-нибудь или на горизонте.
В качестве горизонта маги использовали небо, горы и даже стены своих жилищ. Они были способны видеть энергию, отражённую от этого горизонта, так же отчетливо, как мы видим фильм на экране. Они описывали этот феномен как зрительное проявление энергии в виде оттенка, точнее, пятна красноты на горизонте гранатового цвета. Маги называли это гранатовым пятном.

Эти маги утверждали, что гранатовое пятно превращается в образы, которые они видели так же, как кинофильм. Людей, достигших такого восприятия, называли наблюдателями бесконечности.

Дон Хуан считал, что поскольку я люблю читать так же сильно, как древние маги любили смотреть, а может быть и сильнее, то мне больше подходит не наблюдение бесконечности, а чтение её.
С помощью дона Хуана мне стало очень ясно, что быть читателем бесконечности не означает читать энергию так, как читают газету;
это происходит так - слова становятся ясно сформулированными, одно переходит в другое, образуя целые понятия, которые появляются и затем исчезают.

Искусство мага состоит в том, чтобы иметь доблесть собрать и сохранить слова, до того, как они канут в забвение, заменяясь новыми словами и понятиями никогда не кончающегося потока сознания.

Также дон Хуан объяснял, что древние мексиканские маги, основоположники той магической линии, представителем которой был он сам, могли достигать безмолвного знания после того, как входили в его матрицу, внутреннюю тишину. Мой учитель говорил, что для магов внутренняя тишина была вершиной, имеющей столь большое значение, что они считали необходимость достижения её главным условием магии.

Дон Хуан так горячо и убедительно говорил о безмолвном знании, что заразил меня желанием достичь его. Я буквально жаждал войти в состояние безмолвного знания и был готов приступить к экспериментам немедленно. Мне казалось, что я не имею права терять ни секунды. Я попросил дон Хуана в двух словах рассказать мне о необходимых процедурах, но он только рассмеялся.

- Отважиться войти в мир магов - совсем не то, что сесть за руль автомобиля. Для того, чтобы водить машину, тебе необходимо всего лишь прочитать инструкции и правила, но чтобы войти во внутреннюю тишину, ты должен намереваться делать это.

- Но как же я должен намереваться сделать это? - настаивал я.

- Как намереваться? Только намереваясь. Человеку наших дней невероятно трудно представить себе, что можно добиться чего-то без каких-либо процедур. Современный человек находится в плену учебников, практических указаний и пошаговых инструкций. Он постоянно делает какие-то записи, составляет графики, ищет тайные ноу-хау.

Но, говорил дон Хуан, в мире магов процедуры и ритуалы являются только средством для привлечения и фокусировки внимания. Они созданы для усиления фокусирования интересов и решительности.

Дон Хуан считал, что современный человек зачарован словом, он, кажется, наслаждается речью так, будто говорит в первый раз. Кажется, этим объясняется такое значение слова. Произнесение заклинаний, похоже, относится к времени влюблённости в слово. Маги считают, что в длинных рядах произносившихся слов содержалась гипнотическая сила.

Маги, благодаря силе своих практик и своим целям, опровергают силу слова. Они сами называют себя навигаторами в море неизвестного.
Для них навигация вполне реальное действие, означающее переход из одного мира в другой, во время которого не теряются ни трезвость, ни силы.
Для того, чтобы совершить такой трюк навигации, не нужны никакие процедуры, упражнения и последовательные шаги. Одно только абстрактное действие определяет всё: акт усиления нашей связи с силой, пронизывающей всю Вселенную, которую маги называют намерением (intent).
Поскольку мы живы и наше сознание работает, мы уже прочно связаны с намерением.

Единственное, что, по словам магов, нам необходимо - это сделать связь с намерением вершиной наших сознательных действий, а акт осознавания связи с намерением является ещё одним определением безмолвного знания.

Что касается методов и упражнений, то в процессе общения с доном Хуаном Матусом я обнаружил следующее. Для того, чтобы достичь безмолвного знания, человек должен стать здоровее, чище и целеустремленней.
А для того, чтобы намереваться, человек должен быть в отличной физической форме, иметь прекрасный ум и обладать ясным духом.

Как говорил дон Хуан, маги древней Мексики уделяли огромное внимание физическому и умственному состоянию. Современный маг также должен обладать этими, самыми основными качествами. Я неоднократно мог оценить справедливость этих требований, наблюдая за доном Хуаном и его пятнадцатью друзьями-магами и восхищаясь их великолепным состоянием физического и умственного равновесия.

Однажды я спросил дона Хуана, почему маги обращают так много внимания на физическое состояние человека. Тот долго удивлялся моему вопросу. Сказать по правде, в те годы я больше верил в духовную сторону человека. Возможно, я не слишком верил в то, что она вообще есть, а скорее был склонен подозревать, что таковая существует. По моему убеждению, дон Хуан являл из себя типичный пример духовного существа.

- Маги вовсе не духовны, - отвечал мне дон Хуан, - они очень практичные существа.

Разумеется, известно, что маги или шаманы, зови их как хочешь, обычно выглядят эксцентричными или даже безумными. Наверное, именно это заставляет тебя думать, что они духовны. На самом деле, маги только кажутся безумными, поскольку стараются объяснить необъяснимые вещи. Слушающие магов полагают, что те непоследовательны и несут чушь. Но с точки зрения мага, это совсем не чушь, а просто тщетные попытки дать чему-то полное объяснение, тогда как оно ни при каких обстоятельствах не будет полным.

Дон Хуан говорил мне, что маги в древней Мексике открыли и разработали целую серию упражнений, которые они назвали магическими пассами для достижения наилучшего физического и умственного состояния.

Мой учитель говорил, что эффект магических пассов был столь ошеломляющим, что с течением времени они стали важной составной частью жизни магов. Дон Хуан рассказывал мне, что древние маги вводили некоторые пассы в свои ритуальные действия, но тщательно скрывали и камуфлировали их, поскольку считали и обучение им, и их использование таинством. Дон Хуан неоднократно говорил, что все ритуалы являлись бессмысленном набором действий, однако, чем глупее они были, тем искуснее маги вплетали и прятали в них то, что имело величайшую ценность.
Во время моего общения с миром дона Хуана, обучение магическим пассам и их использование было такой же тайной за семью печатями, как и в глубокой древности. Правда, это уже не сопровождались ритуальными действиями. Дон Хуан говорил, что ритуалы уже не пользуются успехом, ввиду своей ненужности, а современные маги больше интересуются конечным результатом и действенностью. Однако, он запретил мне говорить о магических пассах с кем-либо из его учеников, да и вообще с кем-либо из непосвящённых.

Своё требование он объяснял тем, что заниматься ими нужно крайне осторожно, иначе они могут оказать нежелательный эффект.

Изучать и пользоваться ими может лишь тот, кто серьёзно вступил на путь воина.

Вместе со мной дон Хуан обучил большому числу магических пассов и трёх других своих учеников - Тайшу Абеляр, Флоринду Доннер-Грау и Кэрол Тиггс. Но, кроме обилия знаний, дон Хуан оставил нам уверенность в том, что мы - последние в его магической линии. Это породило задачу найти новые пути для распространения знаний, накопленных в его линии.

Я должен прояснить очень важную вещь: дон Хуан Матус никогда не был заинтересован в широком обучении своим знаниям. Он был заинтересован в продолжении своей магической линии. Мы, четверо его учеников, были своего рода средством продолжения. Сам дух, говорил дон Хуан, выбрал нас и привел к нему, сделав таким образом, продолжателями его линии. Поэтому он взял на себя титанический труд - передать нам всё, что он знал о магии и о развитии своей линии.

Обучая меня, он нашёл, что моя энергетическая конфигурация кардинально отличается от его собственной, что могло означать только одно - конец его линии. Я часто говорил дону Хуану, что каковы бы ни были невидимые различия между нами, сама эта идея мне ненавистна. Его аргументов я не понимал, но твердо знал одно - у меня нет никакого желания нести на себе груз ответственности последнего представителя магической линии дона Хуана.

- Хотя и кажется, что маги ничего не делают, кроме как принимают решения, на самом деле они не решают, - объяснил дон Хуан. - Они только видят результаты.

Я ничего не делал для того, чтобы выбрать тебя, и не старался, чтобы ты стал таким, каков ты есть. Стало быть, поскольку я не выбирал того, кому передам свои знания, я просто принял человека, посланного мне духом. Этим человеком оказался ты, но энергетически ты способен только к окончанию линии, ты не можешь её продолжить.

Он говорил, что окончание его линии не имеет ничего общего ни с ним, ни с его усилиями, ни с провалом или успехом его как мага, ищущего полной свободы. Он понимал, что окончание его линии является выбором за пределами человеческого уровня, сделанным не какими-то существами, а безличными силами Вселенной.

Все мы, четверо его учеников, я и три женщины, приняли то, что дон Хуан называл нашей судьбой. Но, приняв её, мы лицом к лицу столкнулись с тем, что он называл закрытием за собой двери. Иными словами, мы взвалили на себя ответственность распорядиться полученными от дона Хуана знаниями по своему усмотрению, и каковым бы ни было наше решение, неукоснительно выполнить его.

Прежде всего, мы задали себе решающий вопрос: что делать с магическими пассами, составной частью знаний дона Хуана, пропитанной прагматизмом и имеющей строго прикладное применение?
Мы приняли единогласное решение - учить им всех и каждого, кто только хочет. Желание снять с магических пассов ореол тайны, рассекретить то, что тысячелетиями оставалось недосягаемым, диктовалось прежде всего нашей абсолютной убеждённостью в том, что мы являемся последними представителями линии дона Хуана. Для нас стало невероятным унести с собой секреты, которые нам не принадлежат. Скрывать магические пассы в тайне не было нашим решением. Нашим решением было покончить с этим.

Более того, мы попытались создать своего рода сплав из четырех видов упражнений, поскольку обучались мы отдельно друг от друга. Наше обучение строилось, исходя из физического и умственного состояния каждого из нас, так что мы имели несколько видов упражнений. Мы стремились создать такие упражнения, которые подходили бы всем.

Наша работа увенчалась успехом: слегка изменив исходные упражнения, нам удалось создать целый комплекс. Мы назвали его тенсегрити. Это архитектурный термин, обозначающий "такое свойство каркасных структур, содержащих элементы, постоянно или эпизодически находящиеся под напряжением, при котором все они (элементы) работают с максимальной эффективностью и экономией".

Необходимо объяснить, что, собственно, представляют из себя магические пассы, открытые, как говорил дон Хуан, магами древних времён. Мне хотелось бы уточнить: термин древние времена для дона Хуана означал 7000 - 10000 лет назад, то есть, с точки зрения современного научного подхода к развитию человечества, цифры, можно сказать, несуразные.

Я спорил с доном Хуаном, доказывая ему, что между его точкой зрения и взглядами ученых есть расхождения и просил назвать его более реалистическую цифру. Он утверждал, что это факт: 7000 - 10000 лет назад жители Нового Света касались таких глубин Вселенной и восприятия, в которые современный человек вникать ещё не начал.

Несмотря на различие в наших мнениях, тайна, которая окружала магические пассы в течении веков, и тот эффект, который они произвели, глубоко изменили моё отношение к ним. В этой работе я представляю личное отражение этого влияния. Я чувствую себя обязанным начать разъяснение данного предмета в том же порядке, в каком это делали мне, а для этого мне придется вернуться к началу ученичества у дона Хуана.

Начал он с рассказов о великолепном физическом состоянии древних магов. Дон Хуан бесконечно говорил о необходимости тренировок, уверяя, что маг должен иметь гибкое, подвижное и сильное тело.

Только с таким телом, настаивал он, можно достичь вершины, к которой стремится всякий маг - безмолвного знания.

- Хладнокровие и прекрасная физическая форма, вот что было самым важным для тех мужчин и женщин, - как-то однажды поведал мне дон Хуан.
- Трезвость и прагматизм это главные и необходимые качества для достижения безмолвного знания - для входа в другие области восприятия. Строго говоря, для навигации в неизвестном нужна отвага и смелость, но не безрассудство и беспечность.

Для того, чтобы уравновесить отвагу и безрассудство, маг обязан быть крайне трезвым, осторожным, искусным и находиться в великолепной физической форме.

Дон Хуан говорил, что в жизни магов есть пять вещей, которые служат для достижения безмолвного знания.

Этими вещами являются:

1. магические пассы;

2. энергетический центр тела человека, называемый центром принятия решений;

3. перепросмотр, который является средством для увеличения сферы осознавания;

4. сновидение: настоящее искусство, разрушающее рамки обычного восприятия;

5. внутренняя тишина: исходное состояние восприятия, от которого отталкиваются маги, чтобы воспринимать то, что им необходимо.

[Арджуна*]

Айвенго, всё это хорошо и понятно.
Это написал Кастанеда.
Он нашел свой Язык и выразил им Действительность. Так как видел на тот момент.
Гермес в своё время сделал то же.
Исус так же.
Енох и Моисей.
Магомет сделал не хуже.
Все - об одном и том же.
Упускается только одно. Зачем?
Если есть ад и в нем нет выбора.
Есть пограничная область и в ней уже есть некий выбор-отбор.
И есть "рай". Где осознанные существа сами решают, рай это или новое поле битвы.
И это их перемещает из одного в другое. А не какие-то шаги.
Всё по-честному. Чего хочешь? Получи.
И тут так же.
Смотрим в себя.

[Айвенго]

Упускается только одно. Зачем?

если вам нравиться кормить собой паразита, то незачем

[Айвенго]

phpBB [video]

Sabrina Claudio - "Stand Still" [Movement Visual]

[Айвенго]

Немного помолчав, дон Хуан продолжил объяснения:
- Наверное, мне следовало бы сказать иначе.

Я вот что тебе советую: обрати внимание на то, что ни у одного из нас не может быть уверенности в том, что его жизнь будет продолжаться неопределенно долго.

Я только что сказал, что изменение происходит внезапно.
Точно так же приходит смерть.

Как ты думаешь, что можно с этим поделать?

Я решил, что его вопрос - чисто риторический.
Но он приподнял брови, требуя ответа.

- Жить как можно счастливее, - ответил я.
- Верно!

А ты знаешь хоть одного человека, который был бы по-настоящему счастлив?
Моим первым побуждением было ответить "да".
Мне показалось, что я знаком с довольно многими людьми, которые могли бы послужить примером.
Однако затем я понял, что с моей стороны это будет лишь пустая попытка оправдаться.

И я ответил:
- Нет. Действительно не знаю.
- А я - знаю, - сказал дон Хуан.

- Есть люди, которые очень аккуратно и осторожно относятся к природе своих поступков.
Их счастье - в том, что они действуют с полным осознанием того, что у них нет времени.
Поэтому во всех их действиях присутствует особая сила, в каждом их поступке есть чувство.

Дон Хуан замолчал, как бы подбирая соответствующее слово.
Он потер виски и улыбнулся. Потом внезапно встал, словно давая понять, что разговор окончен.

Я принялся умолять его закончить то, что он мне говорил. Он сел и выпятил губы.

- Поступки обладают силой, - сказал он.
- Особенно когда тот, кто их совершает, знает, что это - его последняя битва.
В действии с полным осознанием того, что это действие может стать для тебя последним на земле, есть особое всепоглощающее счастье.

Мой тебе совет: пересмотри свою жизнь и рассматривай свои поступки именно в таком свете.

Я не согласился с ним.
Я сказал, что для меня счастье состоит в том, что моим действиям свойственна определенная протяженность во времени, и я могу по своему желанию продолжать делать то, что делаю в данный момент, особенно если это мне нравится.
Я объяснил ему, что мое несогласие - отнюдь не банальная фраза, но утверждение, которое вытекает из глубокой убежденности в том, что и мир, и я сам обладаем свойством существовать в течение промежутка времени, вполне поддающегося оценке.

Все мои усилия доходчиво изъясниться дона Хуана, похоже, весьма забавляли.

Он все время посмеивался, качал головой, а когда я выдал фразу насчет "свойства существовать в течение промежутка времени, вполне поддающегося оценке", он сорвал с головы шляпу, швырнул ее на землю и принялся топтать.

Закончилось это тем, что мы оба хохотали над его уморительной выходкой.

- У тебя нет времени, приятель, - сказал он.
- В этом - беда всех человеческих существ.
Времени нет ни у кого из нас, и твой "поддающийся оценке промежуток времени" ничего не значит в этом жутком таинственном мире.

- Надежда на этот самый "промежуток времени" делает тебя робким, лишает решительности, - продолжал он.

- И в твоих действиях не может быть того духа, той мощи, той неодолимой силы, которая присутствует в действиях того, кто знает, что сражается в своей последней битве на этой земле.

Другими словами, расчет на "промежуток времени" не делает тебя ни счастливым, ни могущественным.

Я признался, что боюсь мыслей о предстоящей смерти, и обвинил дона Хуана в том, что он своими постоянными разговорами о смерти лишает меня душевного равновесия.

- Но ведь нам всем действительно предстоит умереть, - сказал он.

Дон Хуан указал на далекие холмы.

- Есть нечто, что ждет меня где-то там. Это - несомненно.
И когда-нибудь оно меня дождется. Это - тоже несомненно.
Но ты, наверное, - совсем не такой, и смерть вовсе тебя не ждет.
Я в отчаянии развел руками, и он рассмеялся.

- Дон Хуан, я не желаю об этом думать.
- Почему?
- Это бессмысленно.

Ведь она так или иначе где-то меня ждет, тогда какой смысл по этому поводу тревожиться?
- Разве я сказал, что ты должен по этому поводу тревожиться?
- Тогда что я должен делать?
- Использовать ее.
Сосредоточить внимание на связующем звене между тобой и твоей смертью, отбросив сожаление, печаль и тревогу.
Сосредоточить внимание на том факте, что у тебя нет времени.
И пусть действия твои текут соответственно.
Пусть каждое из них станет твоей последней битвой на земле.
Только в этом случае каждый твой поступок будет обладать законной силой.

А иначе все, что ты будешь делать в своей жизни, так и останется действиями робкого и нерешительного человека.

- А что, это так ужасно - быть робким и нерешительным человеком?
- Нет, если ты намерен жить вечно.
Но если тебе предстоит умереть, то у тебя просто нет времени на проявления робости и нерешительности.
Нерешительность заставляет тебя цепляться за то, что существует только в твоем воображении.

Пока в мире - затишье, это успокаивает.
Но потом этот жуткий таинственный мир разевает пасть, намереваясь тебя проглотить, и ты с полной очевидностью осознаешь, что все твои проверенные и надежные пути вовсе такими не были.
Нерешительность мешает нам испытать и полноценно использовать свою судьбу - судьбу людей.

- Но, дон Хуан, это же противоестественно - все время жить с мыслью о смерти.
- Смерть ожидает нас, и то, что мы делаем в этот самый миг, вполне может стать нашей последней битвой на этой земле, - очень серьезно, почти торжественно произнес он.

- Я называю это битвой, потому что это - борьба.
Подавляющее большинство людей переходит от действия к действию без борьбы и без мысли.

Охотник же, наоборот, тщательно взвешивает каждый свой поступок.

И поскольку он очень близко знаком со своей смертью, он действует рассудительно, так, словно каждое его действие - последняя битва.
Только дурак может не заметить, настолько охотник превосходит своих ближних - обычных людей. Охотник с должным уважением относиться к своей последней битве.

И вполне естественно, что последний поступок должен быть самым лучшим.
Это доставляет удовольствие. И притупляет страх.

- Ты прав, - признал я. - Просто это трудно принять.
- Да. Чтобы убедиться в том, что дело обстоит именно так, тебе понадобятся годы.
И годы - на то, чтобы научиться действовать сообразно этому убеждению.

Мне остается лишь надеяться, что ты успеешь.
- Ты пугаешь меня, когда так говоришь, - сказал я.

Дон Хуан окинул меня взглядом. Лицо его было необычайно серьезно.

- Я уже говорил тебе, это - очень странный мир.
Силы, которые руководят людьми, непредсказуемы и ужасны, но в то же время их великолепие стоит того, чтобы стать его свидетелем.

Он замолчал и снова взглянул на меня. Казалось, он вот-вот раскроет мне что-то очень важное.
Но он передумал и улыбнулся.

- Что, в самом деле, существует нечто, что нами руководит?
- Конечно. Существуют силы, которые нас направляют.

- Ты можешь их описать?
- Нет. Действительно - нет.
Я могу только назвать их разными словами: сила, дух, ветер или как-нибудь еще.

[Айвенго]

[А-33-Я]

Все мои усилия доходчиво изъясниться дона Хуана, похоже, весьма забавляли.

ещё бы не забавляли... наблюдать над стараниями ума всё объяснить, над его вывертами и его потугами, выдержать без забавления возможности нет от слова совсем...
это очень смешно...