единственная правильная цель

[Айвенго]

Жестокая Милость. Абсолютный Приворот ч. 15
Татуська

Вы спросите: «Что здесь делает картинка тернового венца? символ Любви Божьей к Сыну Своему что ли?».

Нет. Символ Любви – в том, что венок сброшен, ничьей головы в нем больше не торчит. ПУСТО.

Чтобы страдания кончились, необходимо ПЕРЕСТАТЬ БЫТЬ "страдальцем". Единственный "страдалец" - это эго. И все, что помогает вам-эго перестать быть, – это Любовь.

Если такой взгляд на Любовь расстраивает Вас, то Вы, Неидентифицируемое Нелокализуемое Сверх-Разумное и Сверх-Совершенное Не-что, смотрите на Любовь и все остальное «в щелку» личности, эго, отдельного человека. Или лучше сказать «через амбразуру»?

О Любви можно говорить бесконечно, рассматривая Ее великолепные грани (Единение, Исцеление, Искупление…), наслаждаясь их Игрой в Свете. Но в данном тексте на данном этапе уместно сказать лишь одно:

Есть только Одна Истинная Любовь – это Сила, которая уничтожает иллюзию. Она же – Истинное Сострадание.

Таким образом, здесь Истинная Любовь рассматривается исключительно с позиций разрушения иллюзии – «личности», «человека внутри тела», эго.

Если болезнь или трагические внешние обстоятельства, крах бизнеса, депрессия, паранойя или «проблемы в отношениях» - смирили Вас, сделали Ваше само-мнение меньше, поставили вас на колени и заставили признать, что Вы – такой же «хозяин жизни» («контролер своей судьбы», «манипулятор другими людьми», «стратег и победитель», знающий «как надо» и способный «судить братьев своих», что бы они ни делали) - как вон тот придорожный булыжник, - они были Истинной Любовью, которая проявилась в Вашей жизни в форме необходимой на тот момент, чтобы РАЗРУШИТЬ все, что Вам наприснилось о Вашей «могучей отдельной воле» и «реальных отдельных вас».

Чтобы Милостью Божьей – МИЛОСТЬЮ БОЖЬЕЙ - дать Вам УРАЗУМЕТЬ, что ЕСТЬ СИЛА ПРЕВЫШЕ ВАС, которая РУЛИТ ВАМИ, а не наоборот, что Вы НЕ Автор самого себя.

Чтобы Вы увидели, наконец, насколько Вы - НИЧТО, ноль без палочки, чтобы Свет Божий мог просиять через «сбледнушую персону». Наконец.

И, с другой стороны, все обстоятельства, какими бы они ни были, включая то, что очень ценится «разделенным миром» (рост материального благополучия, карьерные успехи, физическое здоровье), если они сработали на «раздувание эго», на увеличение ощущения «успешной личности» или «успешного ищущего», который «словил фишку», как «надо жить», - то все это «силы сна», Мара, мороки. Им придет конец, это вопрос времени, а оно пройдет быстрее, чем ожидалось. Потом и они послужат Любви, доведя «систему» до «непереносимости», в которой «трансформация» становится неизбежной.

Спросите себя: Вы способны принять, что «тяготы жизни», которые измотали вас, исстрадали, заставили измучиться страхами за себя и близких своих, МОГУТ быть формой, в которой Истинная Любовь, она же – Милость Божья, посетила Вас, чтобы ободрать Вашу «систему» от эго? Благословенье Божье, которое пришло в «жестокой форме», чтобы спустя время – долгое ли, короткое ли, быть распознанным как Благословение? Как Милость? И как Любовь?

В той мере, в которой Вы способны это принять, Вы СВОБОДНЫ от себя.

А что, если эти же обстоятельства обособили Вас еще больше, запугали еще сильнее, заставили защищаться еще яростнее?.. Значит, Вас будет прессовать еще сильнее, пока не произойдет «революция со сменой власти» в Вашей «системе». И тогда можно будет сказать, что все эти обстоятельства все равно, в итоге итогов, были Любовью. Все - вопрос времени.

И, конечно же, Любовь может явиться как прекрасные чудесные обстоятельства, чудеса, и они тоже «опустят» Вас-эго, заставив пасть перед немыслимой Мощью, о которой Вы не имели понятия.

Любовь является одетой во что угодно, НЕ переставая быть Собой (для глаз, СПОСОБНЫХ ВИДЕТЬ).

**

Есть Одна Воля.
Есть Одна Воля.

Что Вы вечно ищете «другие воли»? Их нет, нет.

Даже возможность формирования иллюзии «отдельного кого-то, впадающего в иллюзию разделения», РАЗРЕШЕНА Волей Божьей. Разрешена, потому что НЕ запрещена.

И как Вы не устанете столько лет ПРОТИВОПОСТАВЛЯТЬ и ПРОТИВОПОСТАВЛЯТЬ то, что имеет ОДИН ИСТОЧНИК? ВСЁ имеет ОДИН ИСТИЧНИК. Когда это понимается, эго кончается, и кончается "разделенный мир".

И ТОЛЬКО когда вы УСТАЕТЕ, ИЗНАШИВАЕТЕСЬ ото всего настолько, что ничего не хотите, КРОМЕ ЛЮБВИ, а не разделенных суррогатов, Вы начинаете ее видеть во всем.

Да-да, ВО ВСЕМ. «Хорошем» и «плохом». А вовсе не как Вы себе навыдумывали, что, мол, все «негативные обстоятельства» исчезнут навсегда и жизнь будет стелиться ковром из роз. Нет. Просто Вы ВО ВСЕМ будете видеть Любовь, включая «шипы». Включая свои кровавые следы от «хождения по шипам».

Вы уверены, что ВАШ персональный «терновый венок» шипастей всех прочих? Это типично: Вы-ЭГО имеете привычку «меряться крестами»: у кого длиннее и тяжелее. Вам «чужого креста» не унести. Только Ваш Вам по силам, его и тащите, пока/если считаете себя «таскателем креста».

ОНА ВСЕГДА БЫЛА С ВАМИ, ИСТИННАЯ ЛЮБОВЬ. Она была «КРОВАВЫМИ СЛЕДАМИ» и «терновым венком вашим».

А потом Вы видите, что она ВСЕГДА БЫЛА ВАМИ.

Что ВЫ ВСЕГДА БЫЛИ ЛЮБОВЬЮ, НИЧЕМ ИНЫМ, НИКЕМ ИНЫМ.

Вы понимаете это, и тогда: «СВЕТ ПРИШЕЛ – Я МИР ПРОСТИЛ».

Но это будет последнее, что Вы подумаете. Потому что больше Вас НЕ будет, чтобы сидеть и размышлять, кто Вы и что Вы. Вас не стало. Нет Вас. Вас заменила Любовь.

**
… И если хоть что-то из сказанного могло бы остаться в памяти, пусть это будет:

Истинная Любовь – эта Сила, разрушающая иллюзию. Она же – Истинное Сострадание.
Если вы считаете за Любовь что-то другое, мы говорим о разном.

[Айвенго]

Записки на полях жизни
Татуська



Принцип тетивы

Иногда нужно, чтобы нас сильно потянули назад, только тогда мы понимаем, насколько хотим двигаться вперед и обретаем для этого силы.

**

Гордыня

Предельная одержимость собственным образом, не позволяющая другим иметь иное мнение относительно него.

Проявляется в агрессии и всевозможных формах попыток манипулировать другими людьми с целью приведения их реакций на свой образ к «единому знаменателю», угодному владельцу данного образа.

Не взирая на свою распространенность и даже привычность, может приравниваться к одной из тяжелейших форм безумия.

**

«Противоположности»

Задирают друг на друга нос: «Мы не вы».

Сами же при этом как орел и решка. Попробуйте отодрать одно от другого.

**

Как тень сквозь тень

Они были настолько одинаковыми, что им не за что было зацепиться друг в друге.

Они радовались встрече, понимали друга с полуслова и прошли сквозь друг друга как тень сквозь тень.

**

Коан

Моментальную остановку ума и реализацию Пустоты как Истинной Природы Бытия испытал бурундук, когда к нему внезапно подскочил еж, ткнул в бок иголками и оглушительно заорал в самые уши:

«Ну, что, Косой? Считаешь ли ты себя просветленным зайцем?!»

**

Она

Ну, очень умная, очень. В уме не откажешь.

Но, Боже правый, какая же дура. Непроходимая. И это все портит.

**

Он

Знает лучше.

**

Лайки в кредит

Один никому не известный мудрец давеча сказал мне: «Если б лайки давали в кредит, за ними выстроилась бы очередь».

**

Скрытная Луна

Луна никогда не показывает Земле свою обратную сторону. Земля давно подозревает, что там скрывается что-то ужасное. Очевидно, поэтому, несмотря на Притяжение, между ними всегда сохраняется Расстояние.

**

Слабая позиция

Проведя тщательную интроспекцию, Точка с грустью признала парадоксальный факт: троекратное утверждение себя неминуемо размывает конкретику однократного анонса в неопределенность многоточия.

Четкость этого вывода Точке понравилась. Впрочем, задавшись вопросом «Что с этим делать?», она опять размножилась в сомнения…

**

Высшее Наслаждение

Общение, в котором обнаруживается Единство Видения Мира.

**

Секс

Реализация Единства в физическом выражении.

**

Одиночество

Неудовлетворенная потребность в подтверждении извне адекватности собственного восприятия мира.

**

Жизнь

Сон.

Короткий сон.

Очень короткий сон.

**

Смерть

Сон о конце другого сна.

**

Любовь земная

Гормоны.

**

Любовь Божья

То, что позволяет происходить сну жизни, со всеми его перипетиями.


Избавиться

Чтобы избавиться от чего-либо в себе, необходимо просто перестать это «кормить».

«Кормить» означает считать собой.

**

Бремя

Необходимость объяснять себя.

**

Радость

Резонанс.

**

Ригидность

Стремление занять неизменную позицию, которая идеально работала бы при переменчивых обстоятельствах.

**

Самое милое слово

Нет такого.

**

Самое противное слово

Лярва.

**

Самое большое разочарование

Неминуемо – за самым большим очарованием.

**

Дорога

Бежишь на меня.

Залив. Блестящий, синий, в белых "мотыльках" парусников.
Не помеха.
Затяжной прыжок стройного моста.
Торопишься.
Раскидала по сторонам ломти серых каменных скал.
Трассирующие пули» белой разделительной полосы. Бьют куда-то в Сердечную чакру.
«Мне не больно».
Как частый-частый пульс. Как пульс.

Сглатывается без конца шершавый язык асфальта.
Дорога… Ты торопишься кончиться во мне.

**

Освобождение

Воздушный змей настроен серьезней некуда, недаром раскрашен как оскаленный молодой тигр.Неистово скачет по воздушным волнам, рвет фал из рук:
«Свободы! Свободы!! Спустите с поводка!!! Дайте взмыть! Я порву мощным крылом стратосферу и рвану к самому краю вселенной, и звезды брызнут врассыпную, и я выйду за пределы! Только дайте Свободы!».

Хорошо. Бери. Фал отпущен…

Неловкий кульбит, несколько па - «фристайл-унесенные-ветром» - и финальное пике «свободолюбивым» клювом в пляжный песок, по самые «мощные крылья».

Неправильно понял функцию «поводка». Освобождение от иллюзий.

**

Шум пересохшего океана

Черный бархат южного неба как экран. Я снова кручу на нем киноленту памяти...

Звездам не нравится: они хотят, чтобы я любовалась ими. Одна дотянулась иглой острого света - прямо в висок: «Очнись! Ты слушаешь шум волн пересохшего океана!»

Прихожу в себя, возвращаюсь к звездам. Вдыхаю густой аромат черного вина ночи.

«Ты еще вернешшшься…», - шипит, отпуская меня, пересохший прибой.

**

Милая Жертва

Пробудился! Прозрел! Словно туман рассеялся перед рассветом.

Его всю жизнь преследовали иллюзии, чудовища, порожденные сном его собственного разума! Его держали в плену тени, миражи!

Ему стало настолько стыдно за себя и жаль растраченных лет, что он снова «принял снотворное». Заставил себя поверить в реальность галлюцинаций и «спасается» от них до сих пор.

Роль жертвы привычна и мила. Жизнь снова полна смысла…

**

Вешалка

Жаловалась налево и направо: и все-то к ней цепляются. Искала совета. Искала специалиста. Платила деньги.

Объяснили причину: «У Вас крюки. Не будет крюков – не будут цепляться. Удаляем?»

Было обрадовалась. Задумалась. Представила… Передумала.

Нет-нет. Без крюков она ну очень напоминает себе швабру.

**

Секрет

«Секрет есть между мной и Богом,
И я вам расскажу совсем немного:

Где бы Он на небе ни сидел,
Ни утра не пройдет, когда бы,
Он вниз в меня не поглядел -
В порядок привести свои наряды:
Поправить букли облаков,
Повесить радугу нарядно,
Чтоб вышло солнце на восхода зов,
И день сложился гладко-складно.

Секрет есть между мной и Богом,
И я вам расскажу совсем немного…», -

Сказала… лужа!

**

Налегке

Давеча мне предложили проблему
И сказали: она - твоя!
Но пошлю я подальше дилемму,
Она мне: «Тук-тук» -
А я ей: «Нету меня».

И пусть катится по закоулкам,
Ищет шею, что жаждет ярма.
Я ж люблю налегке прогулку,
Чтоб совсем налегке:
Я - без меня.

[Айвенго]

- Хитрость - единственный способ заставить нас учиться.

То же самое было со мной. То же происходит с каждым.
В том и состоит искусство бенефактора, чтобы загнать нас в угол, из которого нет другого выхода.

Показывать путь и хитростью заставлять учиться - вот все, что под силу бенефактору.

И я занимался этим все время. Помнишь, каким способом я зацепил твой охотничий дух?

Ты сам сказал мне, что охота заставляет тебя забыть об изучении растений.
Ради того, чтобы стать охотником, ты был готов на многое, на что никогда не согласился бы ради изучения растений.

А теперь, чтобы выжить, тебе придется сделать гораздо больше.

Он пристально взглянул на меня и рассмеялся.

- Но это все - какой-то бред сумасшедшего! - воскликнул я.
- В конце концов, ведь мы же разумные существа!

- Ты - разумное, а я нет.

- И ты - тоже, - настаивал я.
- Ты - чуть ли не самый разумный человек из всех, с кем мне доводилось иметь дело.
- Ладно, не будем спорить.

Я - разумен. И что?

Я вовлек его в спор о том, пристало ли нам - двум разумным людям - вести себя столь идиотским и безумным образом, как мы поступаем в отношении этой колдовской леди.

- Ты - разумен. Хорошо, допустим, - яростно заявил он.
- И поэтому полагаешь, что очень много знаешь о мире.
Но так ли это? Много ли ты знаешь о нем на самом деле?

Ведь ты видел только действия людей.
И весь твой опыт ограничен лишь тем, что люди делают по отношению к тебе и друг другу.

И больше ты не знаешь ничего. Ничего о тайнах этого неизведанного мира.

[Айвенго]

Он направился к машине. Мы сели в нее и поехали в небольшой мексиканский городок неподалеку.

Я не спрашивал, куда мы едем. Он велел поставить машину перед рестораном.
Потом мы обошли автостанцию и универмаг. Дон Хуан шел справа от меня, показывая дорогу.

Вдруг я осознал, что кто-то идет со мной бок о бок слева.

Но, прежде, чем я успел повернуться и взглянуть, дон Хуан резко наклонился, словно хотел что-то поднять с земли, а когда я споткнулся и начал падать, подхватил меня за подмышку и поволок к машине. Он не отпускал меня, даже когда я возился с ключами и открывал дверь. Потом мягко впихнул меня в машину и только после этого сел в нее сам.

- Поезжай медленно и остановись перед универмагом, - сказал он.

Когда я остановил машину, дон Хуан кивнул головой.
Я посмотрел туда, куда он указывал и увидел, что Ла Каталина стоит на том месте, где он схватил меня за руку. Я непроизвольно отпрянул. Женщина сделала пару шагов в направлении машины и остановилась с вызывающим видом. Я внимательно оглядел ее и пришел к выводу, что она красива. У нее была очень темная кожа и плотное тело, но не из-за жира, а из-за хорошо развитых мускулов. Она выглядела очень сильной. Круглое скуластое лицо и две длинные черные косы.

Но больше всего поразила меня ее молодость. Ей было от силы лет тридцать.

- Пусть подойдет поближе, если хочет, - шепнул дон Хуан.

Она сделала три-четыре шага по направлению к машине и остановилась метрах в трех от нас. Мы смотрели друг на друга. В этот миг я почувствовал, что в ней нет ничего угрожающего. Я улыбнулся и помахал ей рукой. Она хихикнула в ладошку, словно застенчивая девчонка.
Мне почему-то было приятно.

Я повернулся к дону Хуану, чтобы поделиться с ним своими соображениями относительно ее внешности и поведения, но он до полусмерти напугал меня, яростно крикнув:
- Вот черт, да не поворачивайся же ты к ней спиной!

Я мгновенно повернулся обратно и взглянул на нее.
За это время она подошла еще на два шага и стояла совсем рядом, почти в метре от дверцы машины. Она улыбалась, показывая белые и очень чистые зубы. Однако в улыбке этой было что-то мистически жуткое. Это была не дружелюбная улыбка, а скорее какая-то сдержанная ухмылка.

Ла Каталина улыбалась одними губами. Ее большие черные глаза смотрели холодно и неподвижно.

По моему телу пробежали мурашки. Дон Хуан принялся ритмично смеяться.
Постояв еще немного, Ла Каталина, пятясь, начала отступать, пока не затерялась в толпе.

Мы поехали прочь, и по пути дон Хуан с удовлетворением прошелся по поводу того, что теперь мне придется срочно подбирать хвосты, устраняя из своей жизни расхлябанность и разгильдяйство, и как можно эффективнее учиться, иначе Ла Каталина раздавит меня как беспомощного клопа.

- Я же обещал тебе достойного противника!
Она и есть этот самый противник, - сказал он в заключение.

[Айвенго]

- Поезжай медленно и остановись перед универмагом, - сказал он.

Когда я остановил машину, дон Хуан кивнул головой.
Я посмотрел туда, куда он указывал и увидел, что Ла Каталина стоит на том месте, где он схватил меня за руку. Я непроизвольно отпрянул. Женщина сделала пару шагов в направлении машины и остановилась с вызывающим видом. Я внимательно оглядел ее и пришел к выводу, что она красива. У нее была очень темная кожа и плотное тело, но не из-за жира, а из-за хорошо развитых мускулов. Она выглядела очень сильной. Круглое скуластое лицо и две длинные черные косы.

Но больше всего поразила меня ее молодость. Ей было от силы лет тридцать.

Всё так же шёпотом он сказал, что определённые местности не только способствуют подобного рода случайным перемещениям точки сборки, но также и определяют направление сдвига. Сонорская пустыня, к примеру, помогает точке сборки сдвигаться вниз от её исходного положения – в позицию зверя.

– Поэтому, – продолжал он, – в Соноре таки много настоящих магов. И в особенности – магов-женщин. С одной – ла Каталиной – ты уже знаком. Когда-то я втянул вас с ней в поединок. Я хотел заставить твою точку сборки сдвинуться, и ла Каталина своими магическими штучками вышибла её из нормального положения.

И дон Хуан объяснил, что вся та жуть, которую я пережил, сражаясь с ла Каталиной, была предварительно ими двумя спланирована.

– Как ты смотришь на то, чтобы пригласить её сюда? – громко спросил Хенаро и сел.

Неожиданность вопроса и тон его голоса мгновенно привели меня в ужас.

Дон Хуан рассмеялся, взял меня за руки и слегка встряхнул. Он сказал, что причин для беспокойства нет. Ла Каталина приходится нам чем-то вроде двоюродной сестры или тётушки, ибо является частью нашего мира. Хотя и не вполне следует в русле нашего поиска. У неё гораздо больше общего с древними видящими.

Хенаро улыбнулся и подмигнул мне:

– Я, конечно, понимаю – она тебя здорово возбуждает. Она сама мне призналась: с каждым вашим столкновением ты всё сильнее её пугался и всё больше хотел.

Дон Хуан и Хенаро хохотали почти до истерики. Я вынужден был признать, что каким-то образом ла Каталина, действительно, всегда производя на меня пугающее впечатление, тем не менее, привлекала меня как женщина. Наибольшее же впечатление на меня производила та потрясающая энергия, которая буквально сочилась сквозь все поры её кожи.

– Да, – заметил дон Хуан, – она накопила такое количество энергии, что способна сдвигать твою точку сборки в глубины левой стороны даже когда ты не находишься в состоянии повышенного осознания.

Дон Хуан сказал, что ла Каталина связана с нами очень тесно, поскольку принадлежала к команде нагваля Хулиана. Он объяснил, что обычно нагваль и все члены его команды покидают мир одновременно, однако в некоторых случаях они делают это постепенно, небольшими группами. Именно так обстояло дело с командой нагваля Хулиана. Несмотря на то, что сам он покинул мир почти сорок лет назад, Ла Каталина всё ещё была здесь.


Ла Каталина была прикреплена к одной из великолепных женщин-видящих из команды нагваля Хулиана, и от неё научилась необычайным способам сдвигать точку сборки в нижележащую область. Та видящая должна была покинуть мир одной из последних. Она прожила исключительно долгую жизнь. А поскольку и она, и ла Каталина были родом из Соноры, то в её пожилые годы обе они возвратились в пустыню и жили там вместе до тех пор, пока видящая не покинула мир. За те годы, которые они провели вместе, ла Каталина стала её самой преданной помощницей и ученицей – ученицей, которая жаждала освоить весьма экстравагантные методы смещения точки сборки, известные древним видящим.

Я спросил у дона Хуана, в значительной ли степени знания ла Каталины отличаются от его собственных.

– Мы в точности одинаковы, – ответил он. – Она несколько больше похожа на Сильвио Мануэля или Хенаро. По сути она – их женский вариант. Но, разумеется, будучи женщиной, она неизмеримо более агрессивна и опасна, чем они оба.

Хенаро подтвердил это кивком головы.

– Неизмеримо более, – произнёс он и снова подмигнул.

– Она связана с твоей командой? – спросил я у дона Хуана.

– Я же сказал: она приходится нам как бы двоюродной сестрой или тёткой, – ответил он. – Я имею в виду то, что она относится к более старшему поколению видящих, хотя по годам она и моложе нас всех. Ла Каталина – последняя из той группы. И с нами она контактирует довольно редко. В общем-то, мы ей не очень нравимся. Мы слишком жёсткие для неё. Она привыкла к обращению нагваля Хулиана. И поиску свободы она предпочитает фантастические приключения в неизвестном.

Я заметил, что мне не верится в то, что она знала нагваля Хулиана, поскольку он ушёл из мира почти сорок лет назад.

– Но и ла Каталина не вчера родилась, – сказал Хенаро. – Она просто выглядит молодо, но это – часть её знания. Ты видел её только тогда, когда она выглядит молодой. Если бы ты встретил её в образе старухи, ты бы испугался до умопомрачения.

[Айвенго]

– Но как бы там ни было, воин приходит в мир для того, чтобы учиться и в результате тренировки стать отрешенным наблюдателем, постичь тайну нашего бытия и насладиться торжеством знания нашей истинной природы.

В этом – высшая цель новых видящих.

И не каждому из воинов дано её достичь. Мы считаем, что нагваль Хулиан до неё не добрался. Он попал в ловушку. И ла Каталина – тоже. Затем дон Хуан сказал что несравненным нагвалем способен стать лишь тот, кто любит свободу и обладает величайшей отрешённостью. Путь воина являет собою противоположность образу жизни современного человека, и в этом – главная опасность этого пути. Современный человек покинул пределы неизвестного и таинственного, утвердившись в функциональном. Повернувшись спиной к миру предчувствия и торжества достижения, он с головой погрузился в мир тоскливой повседневности.

– И шанс вернуться в мир тайны, – продолжал дон Хуан, – иногда становится слишком тяжёлым испытанием для воина. И воин не выдерживает.
Я бы сказал так: он попадает в ловушку захватывающих приключений в неизвестном. И забывает о поиске свободы, забывает о том, что должен быть отрешённым наблюдателем.

Воин тонет в неизвестном. Воин становится жертвой любви к неизвестному.

– Чтобы стать отрешённым наблюдателем, необходимо прежде всего понять вот что: каким бы ни был наблюдаемый нами мир и чем бы мы сами в нём не являлись, всё это – лишь результат фиксации в определённом месте сдвинутой туда точки сборки.

– Новые видящие говорят: когда нас учат разговаривать с самими собой, нас учат становиться скучными, чтобы зафиксировать точки сборки в каком-то одном месте.

Потом дон Хуан объяснил:

– Позиция точки сборки на человеческом коконе сохраняется за счёт внутреннего диалога. Поэтому позиция эта в лучшем случае – не слишком прочная. Теперь понятно, почему многие мужчины и женщины так легко сходят с ума, в особенности те, чей внутренний диалог постоянно вертится вокруг одних и тех же вещей, в результате чего он тосклив и не обладает глубиной.

– Новые видящие говорят, что наибольшей гибкостью и устойчивостью обладают те человеческие существа, чей внутренний диалог более текуч и разнообразен.

– Позиция точки сборки воина неизмеримо более прочна, поскольку, начав сдвигаться в коконе, точка сборки создаёт в светимости углубление, в котором с этого момента и пребывает.

– Именно по этой причине нельзя сказать, что воин теряет рассудок. Если он что-то и теряет, то только своё углубление.

[Айвенго]

Ты - всего лишь человек, и жизнь твоя слишком коротка для того, чтобы охватить все чудеса и весь ужас этого изумительного непостижимого мира.

Поэтому снисходительность твоя - дешевая, она делает тебя мелким и никчемным.

Мне хотелось протестовать. Дон Хуан опять попал в точку, как это было уже десятки раз. На какое-то время я даже разозлился. Но потом необходимость записывать отвлекла меня, и, как это обычно бывало, я успокоился.

- Однако мне, кажется, известно, как тебя от этого избавить, - продолжил дон Хуан после длинной паузы.
- Я думаю, даже ты согласишься с тем, что это - единственный способ, если вспомнишь сегодняшнюю ночь. Ты побежал хорошо и быстро, как бежал бы настоящий маг, только когда запахло жареным.


Когда противник сделался невыносимым, и ты почувствовал, что это - вполне серьезно.
Это известно нам обоим, тут уж ничего не попишешь.
Думаю, я нашел тебе достойного противника.

- Дон Хуан, что ты собрался со мной делать?

Вместо ответа он встал и потянулся всем телом, растянув буквально каждую мышцу.
Мне он велел сделать то же самое.
- В течение дня нужно многократно растягивать все мышцы. Чем чаще, тем лучше.
Но только после достаточно продолжительных периодов непрерывной работы либо довольно
длительного покоя или отдыха.

- Дон Хуан, что это за противник? - не унимался я.
- К несчастью, только наши ближние могут стать достойными противниками.
Да, только люди.

Другие существа не обладают собственной волей, поэтому, чтобы с ними столкнуться, необходимо идти и цеплять их, выманивать. А люди - наоборот, неотступны и безжалостны.

Он замолчал, а потом отрывисто проговорил:
- Ладно. Похоже, мы достаточно потолковали.
Прежде чем уйти отсюда, тебе необходимо сделать еще одно, последнее.

Сейчас я кое-что расскажу тебе, чтобы ты уяснил, почему и для чего находишься здесь.

Заметь, ты все время приезжаешь ко мне.
Что бы ни случилось, как бы я тебя в очередной раз ни обидел, ты возвращаешься.

Причина предельно проста.
При каждой нашей встрече твое тело учится определенным вещам.
Даже вопреки твоему желанию. Так было с самого начала.

И теперь твое тело постоянно нуждается в освоении новых и новых знаний, и каждый раз требует
возвращения ко мне.

Скажем так: твое тело знает, что его смерть неизбежна, хотя ты об этом никогда не
задумываешься.
И я рассказал твоему телу, что моя смерть так же неизбежна, и что прежде чем я умру, я хотел бы
показать ему кое-что такое, чего сам ты дать ему не можешь.

Ну, например, твоему телу нужен испуг. Ему нравится пугаться.
Твоему телу нужна тьма, и ему нужен ветер.
Теперь оно узнало походку силы и ждет не дождется случая, как следует испытать этот способ
передвижения.
То есть твое тело возвращается меня навестить, потому что я - его друг.

Дон Хуан молчал довольно долго, словно собираясь с мыслями.
- Я говорил тебе; секрет сильного тела не в том, что ты делаешь, а в том, чего не делаешь, - проговорил он, наконец.

- И теперь пришло время не делать то, что ты привык делать всегда.
Так что до нашего ухода сиди здесь и не-делай.

- Я не понимаю, дон Хуан.
Он забрал у меня блокнот, аккуратно закрыл его и перетянул резинкой, а потом запустил его, как диск, куда-то в колючки. Блокнот скрылся в кустах.

Я был в шоке, и начал было возмущаться, но он закрыл мне рот ладонью.
Потом указал на большой густой куст и велел сосредоточиться на нем. Но не на самих листьях, а на их тенях.
Он сказал, что бег во тьме не обязательно должен быть действием гонимого страхом человека.
Это может быть самая естественная реакция ликующего тела, которому ведомо искусство "неделания".

Снова и снова дон Хуан шептал мне в правое ухо:
- Не-делать то, что ты хорошо умеешь делать, - ключ к силе.
Ты знаешь, как делать то, что умеешь делать.
И это нужно не-делать.

В случае созерцания дерева я знал, что смотреть нужно на листья, и, естественно, немедленно фокусировал на них взгляд.
При этом тени и промежутки между листвой никогда меня не интересовали.
Последнее, что сказал дон Хуан, была инструкция начать созерцать тени от листьев на одной ветке и постепенно перейти к такого рода созерцанию всего дерева, не давая глазам возвратиться в привычный для них режим созерцания листьев.

Первый сознательный шаг в накоплении личной силы - позволить телу "не-делать".

Наверное, причиной тому явилась моя усталость или нервное перевозбуждение, но я настолько погрузился в созерцание теней, что к тому моменту, когда дон Хуан поднялся на ноги, я мог формировать тени в зрительно воспринимаемые массивы настолько же свободно, насколько обычно в массивы формируется листва. Эффект был поразительный.

Я сказал дон Хуану, что хочу посидеть так еще.

Он засмеялся и похлопал по моей шляпе:
- Я же говорил. Тело любит такие штучки.

Потом он велел мне позволить накопленной за время созерцания силе вывести меня к блокноту, и легонько подтолкнул меня к чапаралю.
Некоторое время я шел бездумно и бесцельно, а потом обнаружил, что стою перед блокнотом.
Я решил, что подсознательно запомнил направление, в котором дон Хуан его метнул.
Но дон Хуан объяснил случившееся иначе.
Он сказал, что я вышел прямо на блокнот потому, что мое тело в течение нескольких часов пребывало погруженным в "неделание".

[Айвенго]

Глаза наши встретились. Я неподвижным взглядом смотрел ему прямо в глаза и чувствовал, что они словно притягивают меня. Вдруг койот засветился. От него исходило мягкое сияние. Словно в сознании всплыли события десятилетней давности, когда под действием пейота я наблюдал превращение обыкновенной собаки в дивное светящееся существо.
Как будто койот пробудил во мне воспоминания, и образы прошлого возникли перед глазами и наложились на фигуру койота. Я смотрел на него и видел мерцающее текучее светящееся существо. Его свечение ослепляло. Я хотел прикрыть глаза руками, но не мог пошевелиться. Светящееся существо прикоснулось к чему-то во мне, и тело мое наполнилось неописуемым теплом. Я не мог пошевелить ни одной частью тела, но что-то не давало мне упасть.

Я не имею понятия, сколько прошло времени. И светящийся койот, и вершина холма, на которой я стоял, уже давно куда-то исчезли. Не было ни ощущений, ни мыслей. Все отключилось, и я свободно парил в бесконечности некоего неопределенного пространства.

Вдруг я ощутил удар. Что-то охватило все мое тело и зажгло его. Тогда я осознал, что на меня падают лучи солнца.
Я слабо различал далекие горы на западе. Солнце было уже над самым горизонтом. Я смотрел прямо на него и видел "линии мира". Я действительно видел белые светящиеся линии, в невообразимом изобилии протянувшиеся вокруг во всех направлениях. Я подумал было, что это солнечный свет так рассеивается ресницами. Я моргнул и взглянул еще раз. Линии были очень устойчивы и непрерывны. Они лежали на всем и проходили сквозь все. Я повернулся, разглядывая новый мир. Картина линий устойчиво сохранялась, даже когда я не смотрел в сторону солнца.

В экстазе я стоял на вершине холма целую вечность. Может быть, объективно все событие продолжалось всего лишь несколько минут, в течение которых солнце опускалось к горизонту, но мне казалось, что прошла вечность. Из всего мира, в том числе из моего собственного тела, истекало тепло.
Я знал, что раскрыл тайну. Все так просто.
Поток неведомых ранее чувств переполнил меня. Никогда в жизни не испытывал я такой эйфории, такой умиротворенности, такого всеохватывающего понимания. Но в то же время тайна, которую я постиг, была невыразимой, ее невозможно было облечь в слова. И даже в мысли. Это было знание, доступное лишь телу.

Потом я либо заснул, либо потерял сознание. Придя в себя, я обнаружил, что лежу на камнях. Мир был таким, каким я привык его видеть. Темнело. Я отправился к машине.

Я приехал к дому дона Хуана на следующее утро. Я спросил, где дон Хенаро, и дон Хуан ответил, что тот отправился куда-то недалеко по своим делам. Я сразу же рассказал дону Хуану о том, что со мной приключилось. Он слушал с неподдельным интересом, а когда я закончил, сказал:
- Ну что ж, ты просто остановил мир.

[Айвенго]

- Постоянной задачей учителя является делать все, чтобы разум чувствовал себя в безопасности, - сказал он.
- Я трюком подвел твой разум к вере в то, что тональ объясним и предсказуем.

Мы с Хенаро очень потрудились, и у тебя создалось впечатление, что только нагваль находится за границами объяснения.

Доказательством успеха наших маневров служит твоя уверенность в
существовании какого-то центра, который ты можешь назвать своим собственным, своим разумом.

И это несмотря на все, что ты уже прошел. Это мираж.

Твой драгоценный разум является только центром сборки, зеркалом, которое отражает нечто, находящееся вне его.

Прошлой ночью ты был свидетелем не только неописуемого нагваля, но и неописуемого тоналя.

В последнем кусочке объяснения магов говорится, что разум только отражает внешний порядок, ничего не зная об этом порядке, и он не может объяснить его точно так же, как не может объяснить нагваль.
Разум может только свидетельствовать эффекты тоналя, но никогда не сможет понять его или разобраться в нем.

Уже то, что мы думаем и говорим, указывает на какой-то порядок, которому мы следуем, даже не зная, ни как мы это делаем, ни того, чем является этот порядок.

Тут я привел концепцию исследований западного человека о работе мозга и о возможности объяснения природы этого порядка. Он заметил, что все эти исследования сводятся лишь к признанию, что что-то происходит.

- Маги делают то же самое своей волей, - сказал он.
- Они говорят, что через волю они могут быть свидетелями эффектов нагваля.
Я добавлю только, что через разум, вне зависимости от того, что мы делаем и как мы это делаем, мы просто свидетельствуем эффекты тоналя.

В обоих случаях нет никакой надежды понять или объяснить, чему именно мы являемся свидетелями.

Прошлой ночью ты в первый раз взлетел на крыльях своего восприятия. Пока ты еще очень боязлив и отважился только на полосу человеческого восприятия. Маг использует эти крылья, чтобы коснуться и иных ощущений. Например, вороны, койота, сверчка, или порядка других миров в этом бесконечном пространстве.

- Ты имеешь в виду другие планеты, дон Хуан?
- Конечно.

Крылья восприятия могут унести нас в отдаленнейшие пространства нагваля или невообразимые миры тоналя.

- И что, маг может, например, отправиться на Луну?
- Конечно, может, - ответил он. - Но он не сможет принести оттуда мешок камней.

Мы посмеялись и пошутили об этом, но его заявление было сделано совершенно серьезно.

- Мы прибыли к окончанию объяснения магов, - сказал он.
- Прошлой ночью мы с Хенаро показали тебе две последние точки, образующие целостность человека, - нагваль и тональ.

Однажды я говорил тебе, что эти две точки находятся вне нас, и в то же время это не так.
Это парадокс светящегося существа.

Тональ каждого из нас является просто отражением неописуемого неизвестного, наполненного порядком,
а нагваль каждого из нас является только отражением неописуемой пустоты, которая содержит все.

Теперь ты должен сидеть на месте предрасположения Хенаро до сумерек. К тому времени ты камня на камне не оставишь от объяснения магов.

Теперь у тебя нет ничего, кроме силы жизни, которая связывает пучок ощущений.

[Айвенго]

- Итак, Нагваль познакомил меня с Мескалито, который вышел из его горлянки, - продолжала она. - Однако он не мог предположить, чем это кончится. Он думал, что моя встреча с Мескалито будет похожа на твою или Элихио. В обоих случаях он был в затруднении и предоставил горлянке решать, что делать дальше. И в обоих случаях горлянка помогала ему. Со мною все было иначе.

Мескалито велел ему, чтобы я убиралась, пока цела. Мы с Нагвалем спешно удрали оттуда. Вместо того чтобы вернуться домой, мы поехали на север.
Мы сели в автобус, идущий в Мехикали, но вышли посреди пустыни. Было уже очень поздно. Солнце садилось за горы. Нагваль хотел перейти дорогу и идти пешком на юг. Мы ожидали, пока проедут какие-то быстро мчавшиеся машины, но вдруг он хлопнул меня по плечу и указал на дорогу перед нами. Порыв ветра вздымал спиралью пыль в стороне от дороги. Мы наблюдали, как она движется к нам. Нагваль перебежал дорогу, и ветер схватил меня. Он мягко закружил меня, а потом исчез. Это и был знак, которого ожидал Нагваль.

С тех пор мы ходили в горы или пустыню искать ветер. Сначала ветер не любил меня, потому что это было мое старое "я". Поэтому Нагваль постарался изменить меня. Сначала он велел мне сделать эту комнату и этот пол. Затем он велел мне носить новые платья и спать на матраце вместо соломенной циновки. Он велел мне носить обувь и набить одеждой полные комоды. Он заставлял меня ходить сотни миль и научил быть спокойной. Я училась очень быстро. Еще были всякие странные вещи, не имеющие никакого смысла.
И однажды, когда мы были в горах, в его родных местах, я в первый раз услышала ветер. Он вошел прямо в мою матку. Я лежала на верхушке плоской скалы, и ветер кружил вокруг меня. Я уже видела его в этот день, когда он кружился в кустах, но на этот раз он охватил меня и остановился. Нагваль велел мне снять всю свою одежду. Я была совершенно голая, но мне не было холодно, меня согревал ветер.
- Ты боялась, донья Соледад?
- Боялась? Да я оцепенела от ужаса. Ветер был живой; он ласкал меня с головы до пяток. А затем он вошел внутрь моего тела. Я была как воздушный шар, и ветер выходил из моих ушей, рта и других мест, о которых я упоминать не хочу. Я думала, что сейчас умру, и я бы удрала, если бы Нагваль не прижимал меня к скале. Он говорил мне на ухо, чтобы я не боялась, и успокаивал меня. Я лежала спокойно и позволяла ветру делать со мной все, что ему угодно. Именно тогда он сказал мне, что делать.
- Что делать с чем?
- С моей жизнью, с моими вещами, моей комнатой, моими ощущениями. Сначала это было не ясно. Мне казалось, что это мои мысли. Нагваль сказал мне, что все мы так думаем. Но стоит по-настоящему успокоиться, - и мы понимаем, что есть еще нечто, говорящее нам разные вещи.

- Ты слышала голос?
- Нет. Ветер движется внутри тела женщины. Нагваль говорил, что это потому, что у женщины есть матка. Когда ветер находится внутри матки, он просто пронзает тебя и говорит, что делать. Чем более спокойна и расслаблена женщина, тем лучше результаты. И внезапно ты оказываешься способной делать такие вещи, о которых раньше не могла и мечтать.
С того дня ветер приходил ко мне постоянно. Он говорил в моей матке и рассказывал мне все, что я хотела знать. Нагваль видел с самого начала, что я была северным ветром. Другие ветры никогда не разговаривали со мной, как этот, хотя я научилась различать их.

- А сколько их всего?
- Есть четыре ветра, как и четыре направления. Это, конечно, относится к магам и к тому, что они делают. Четыре - это число силы для нас. Первый - бриз, утренний ветер. Он приносит надежду и подъем; он является вестником дня. Он приходит и уходит, и проникает во все. Иногда он мягкий и незаметный, иногда - назойливый и докучный.
Другой ветер - суровый ветер, холодный или горячий, или и то и другое вместе. Это полуденный ветер. Губительный, полный энергии, он полон и безрассудства. Он вламывается в двери и рушит стены. Маг должен быть очень сильным, чтобы совладать с таким ужасным ветром.
3атем есть холодный послеполуденный ветер. Унылый и утомительный, он никогда не оставит тебя в покое.
Он будет приводить тебя в уныние и заставит плакать. Однако Нагваль сказал, что в нем есть такая глубина, которая заслуживает особого внимания в его поисках.
И, наконец, есть горячий ветер. Он согревает, защищает и окутывает все. Это ночной ветер магов. Его сила приходит вместе с темнотой.
Таковы четыре ветра. Они связаны с четырьмя направлениями. Бриз - это восток. Холодный ветер - запад. Горячий - юг. Суровый - север.

Четыре ветра - это еще и личности. Бриз - игривый, вкрадчивый и переменчивый. Холодный ветер - угрюмый, тоскливый и всегда печальный. Горячий ветер - счастливый, безудержный и хвастливый. Суровый ветер - энергичный, властный и нетерпеливый.
Нагваль сказал мне, что четыре ветра являются женщинами. Именно поэтому воины-женщины ищут их. Ветры и женщины родственны друг другу. По этой причине, кстати, женщины лучше мужчин. Я сказала бы, что женщины потому и учатся быстрее, если только верны своему собственному ветру.

- Как женщине узнать, какой из ветров - ее?
- Если она успокоилась и не разговаривает сама с собой, ее ветер просто схватит ее вот так.
Она сделала рукой хватающий жест.
- Должна ли она лежать обнаженной?
- Это помогает. Особенно если она стыдливая. Я была толстой старухой. Я никогда не снимала своей одежды. Я спала в ней и всегда купалась в нижнем белье. Для меня показать свое тело ветру было подобно смерти. Нагваль знал это и сделал на это свою главную ставку. Он знал о дружбе женщин с ветром, но я сбила его с толку, и он привел меня к Мескалито.
После того, как Нагваль в тот первый ужасный день повернул мою голову, он почувствовал, что несет за меня ответственность. Он говорил, что не имел понятия, как со мной быть. Одно было несомненно - ему не нужна была толстая старуха, шныряющая вокруг его мира. Нагваль сказал, что он находился со мной в таком же неопределенном положении, как и с тобой. Он был в растерянности. Нам обоим нечего было делать в мире Нагваля. Ты не индеец, а я - старая корова. Если говорить прямо, оба мы никуда не годились. Но посмотри на нас теперь. Кое-что с нами явно произошло.
Женщины, конечно, гораздо податливее мужчин. Женщина изменяется очень легко под воздействием силы мага. Особенно такого мага, как Нагваль.
Ученик-мужчина, согласно Нагвалю, крайне упрям.
Ты, например, не изменился так сильно, как Ла Горда, а она вступила на свой путь ученичества гораздо позже тебя. Женщина мягче и послушнее, сверх того, женщина подобна горлянке - она восприимчива. Но, так или иначе, мужчина имеет больше силы. Хотя Нагваль никогда не соглашался с этим.
Он полагал, что женщины несравненно выше. Он также утверждал, что я ставлю себя ниже мужчин, потому что я - пустая женщина. Он, должно быть, был прав. Я так долго была пустой, что забыла, что значит быть полной.

[Айвенго]

Я рассказал ей, что когда-то был маленький мальчик, которого я безмерно любил. Мне казалось, что я просто обязан поговорить о нем. Какая-то чрезвычайная необходимость выше моего понимания заставляла меня открыться этой совершенно чужой женщине.

Когда я начал рассказывать о мальчике, меня охватила волна ностальгии; то ли место так повлияло на меня, то ли ситуация, а может, время дня. Для меня как-то слились воедино память о мальчике с памятью о доне Хуане.

Впервые за то время, что я не видел его, мне его смертельно не хватало. Лидия говорила, что они не тосковали о нем, так как он всегда был с ними. Он был их телом и духом. В это мгновенье я знал, что она имела в виду. То же чувствовал и я сам. Однако в этой лощине меня охватило неведомое мне прежде ощущение. Я сказал Ла Горде, что до сих пор ни разу не испытывал такой необходимости в доне Хуане. Она не ответила. Она смотрела вдаль.

По-видимому, ощущение тоски по этим двум людям было обусловлено тем катарсисом, которым стала в моей жизни встреча с каждым из них. И оба ушли. Я не осознавал до сих пор, насколько окончательным было это расставание. Я сказал Ла Горде, что этот мальчик был для меня больше чем другом, и в один день его отняли у меня силы, которые я не мог контролировать. Это было, пожалуй, самым сильным ударом, который я когда-либо получал.

Я поехал к дону Хуану просить о помощи. Это был единственный случай, когда я просил его помочь мне. Он выслушал мою просьбу, а затем разразился громким хохотом.
Его реакция была столь неожиданной, что я не мог даже разгневаться. Я смог только сделать критическое замечание о том, что казалось мне бесчувственностью.

- Какого действия ты ждешь от меня? - спросил он.
Я сказал, что он как маг, по-видимому, может помочь мне вернуть моего маленького друга ради моего утешения.

- Ты не прав. Воин ничего не ищет для утешения, - сказал он тоном, не
допускающим возражений.

Затем он занялся разгромом моих аргументов. Он сказал, что воин в любом варианте ничего не должен отдавать на волю случая.
Воин действительно влияет на результаты событий силой своего осознания и своего несгибаемого намерения.
Он сказал, что если бы у меня было несгибаемое намерение помогать этому ребенку и защищать его, я бы принял меры, предусматривающие его пребывание со мной.

Но в своем нынешнем виде моя любовь является всего лишь пустым звуком, бесполезной вспышкой пустого человека. Затем он сказал что-то о пустоте и полноте, но я не хотел слушать его. У меня было только чувство утраты. И я был уверен, что пустота, о которой он говорил, относилась именно к этому чувству.

- Ты любил его, ты чтил его дух, ты желал ему блага, а теперь ты должен забыть его, - сказал он.

Но я был не в состоянии поступить так. В моих эмоциях оставалось что-то ужасно живое, несмотря на время, смягчающее их.
Некоторое время мне казалось, что я забыл, но затем одно ночное происшествие произвело во мне глубочайший, эмоциональный переворот.

Я шел к себе в офис, как вдруг меня окликнула молодая мексиканка. Она сидела на скамье в ожидании автобуса и спросила, не идет ли этот автобус мимо детской больницы. Я не знал. Она объяснила, что у ее малыша давно высокая температура, и она очень беспокоится, так как у нее нет денег на лечение. Я подошел к скамейке и увидел стоявшего чуть поодаль маленького мальчика, который прислонился головой к спинке скамейки. Он был одет в курточку, короткие штанишки и шапочку.

Увидев меня, он подошел к краю скамейки и прижался головой к моей руке.

- У меня головка болит, - сказал он мне тихо по-испански.

У него был такой тоненький голос и такие печальные глаза, что меня охватила волна бесконечной жалости. Я взял его на руки и отвез его и его мать в ближайшую больницу. Я оставил их там и дал матери достаточно денег, чтобы оплатить счет. Но мне не хотелось ни оставаться, ни узнавать что-либо о них.

Мне хотелось верить, что я чем-то помог ему, и, сделав это, я "отплатил человеческому духу". Я научился этому магическому акту у дона Хуана.

Однажды я, потрясенный внезапным осознанием, что никогда не смогу отплатить ему за все, что он сделал для меня, спросил его: "Есть ли что-нибудь такое, что я мог бы сделать для тебя, чтобы сравнять счет?"
Мы как раз выходили из банка после размена мексиканской валюты.

- Я не нуждаюсь в том, чтобы мне платили, - сказал он, - но если тебе так хочется отплатить, сделай свой вклад в человеческий дух. Это может быть очень немного, но, сколько бы ты ни вложил, этого всегда будет более чем достаточно.

Помогая этому ребенку, я попытался отплатить человеческому духу за любую помощь, какую мой маленький мальчик сможет получить от других людей на своем пути.

Я говорил Ла Горде, что моя любовь к нему будет жива всю мою жизнь, пусть даже я никогда не увижу его больше. Мне хотелось объяснить ей, что память о нем коренится так глубоко, что ничто не может коснуться ее, но почему-то я промолчал. Становилось темно, а мне хотелось успеть выбраться из этой лощины.

[Айвенго]

phpBB [video]

Алла Пугачева - Белая дверь (клип 1985 года)

[Айвенго]

- Я уже пыталась рассказать тебе о внимании, - продолжала она. - Но ты знаешь об этом столько же, сколько все мы.

Я заверил ее, что мое знание по сути отличается от их. Их знание было бесконечно более эффективным, чем мое, поэтому все, что они могли сообщить мне в связи со своими практиками, было бы чрезвычайно важным для меня.

- Нагваль велел нам показать тебе, что с помощью своего внимания мы можем удерживать образы сна точно так же, как мы удерживаем образы мира, - сказала Ла Горда.
- Искусство сновидения - это искусство внимания.

Мысли нахлынули на меня лавиной. Я вынужден был встать и пройтись по кухне. Мы долго молчали. Я знал, что она имела в виду, когда сказала, что искусство сновидения - это искусство внимания.

Я знал также, что дон Хуан рассказал и показал мне все, что мог.
Однако когда он был рядом, я не смог осознать предпосылки этого знания в своем теле.

Он говорил, что мой разум является демоном, который держит меня в оковах и что я должен победить его, если хочу достичь осознания его учения. Проблема, следовательно, заключалась в том, как победить мой разум.

Мне никогда не приходило в голову потребовать от него определения понятия "разум".
Я всегда считал, что он подразумевает способность строить умозаключения или мыслить упорядоченным и рациональным образом.
Из того, что сказала мне Ла Горда, я понял, что для него "разум" означал "внимание".
Дон Хуан говорил, что ядром нашего существа является акт восприятия, а его тайной - акт осознания.

Для него восприятие и осознание было обособленной нерасчленимой, функциональной единицей, которая имела две области.

Первая - это "внимание тоналя", то есть способность обычных людей воспринимать и помещать свое осознание в обычный мир обыденной жизни.

Дон Хуан называл еще эту сферу внимания "первым кольцом силы" и характеризовал ее как нашу ужасную, но принимаемую за нечто само собой разумеющееся способность придавать порядок нашему восприятию повседневного мира.

Второй областью было "внимание нагваля" - способность магов помещать свое осознание в необычный мир.

Он называл эту область внимания "вторым кольцом силы" или совершенно необыкновенной способностью, которая есть у всех нас, но которую используют только маги, чтобы придавать порядок восприятию необычного мира.

Ла Горда и сестрички демонстрировали мне, как с помощью своего второго внимания можно удерживать образы своих снов.

Тем самым они раскрыли практический аспект системы дона Хуана. Они были практиками, которые вышли за пределы теории его учения.

Чтобы продемонстрировать это искусство, они должны были воспользоваться "вторым кольцом силы" или "вниманием нагваля".

Чтобы стать свидетелем их искусства, мне нужно было сделать то же самое.

Было очевидно, что я распределил свое внимание по обеим областям. По-видимому, все мы непрерывно воспринимаем обоими способами, но предпочитаем выделять для запоминания одно и отвергать другое.

Или, возможно, мы затушевываем его, как это делал я сам. При определенных условиях стресса или предрасположения подвергнутые цензуре воспоминания выходят на поверхность, и тогда у нас может быть два различных воспоминания об одном и том же событии.

То, что дон Хуан пытался победить или, вернее, подавить во мне, было не моим разумом или способностью рационально мыслить, а моим вниманием тоналя или моим осознанием мира здравого смысла.
Ла Горда объяснила, почему он так этого добивался. Повседневный мир существует только потому, что мы знаем, как удерживать его образы.

Следовательно, если выключить осознание, необходимое для поддерживания этих образов, то мир рухнет.

- Нагваль сказал нам, что в счет идет только практика, - внезапно сказала Ла Горда, - Если постоянно уделять внимание образам своего сна, внимание прогрессирует. В результате ты можешь стать таким, как Хенаро, который мог удерживать образы любого сна.

- У каждой из нас есть еще по пять снов, - сказала Лидия, - но мы показали тебе первый, потому что это сон, который дал нам Нагваль.

- Вы можете сновидеть в любое время, когда захотите? - спросил я.
- Нет, - ответила Ла Горда. - Сновидение отнимает слишком много силы.

Никто из нас не владеет ею в таком количестве. Сестрички должны были так много раз кататься по полу потому, что при катании земля дает им энергию. Может быть, ты сможешь вспомнить еще и свое видение их как светящихся существ, получающих энергию от земли.

Нагваль говорил, что самый лучший путь получения энергии - это, конечно, позволить солнцу войти в глаза, особенно в левый.

Я сказал ей, что ничего не знаю об этом, и она описала процедуру, которой обучил их дон Хуан. Пока она говорила, я вспомнил, что он обучал этой процедуре и меня тоже.
Она заключалась в том, что я должен был медленно двигать головой из стороны в сторону, пока не поймаю солнечный свет своим полуприкрытым левым глазом. Он сказал, что можно пользоваться не только солнцем, но и любым источником света, который может светить в глаза.

Ла Горда сказала, что Нагваль рекомендовал им повязывать свои шали ниже талии, когда они будут кататься по земле, чтобы предохранить тазовые кости. Я заметил, что дон Хуан никогда не говорил мне о такой процедуре. Она сказала, что это нужно только женщинам, потому что у них есть матка, и энергия Земли поступает прямо в матку.
Путем вращения они распределяют эту энергию по остальной части своего тела.

Мужчины, чтобы заряжаться энергией, должны лечь на спину, согнув колени так, чтобы подошвы ног соприкасались друг с другом. Руки должны быть вытянуты в стороны, предплечья вертикально подняты, а пальцы согнуты перпендикулярно ладони.

- Мы сновидели эти сны несколько лет, - сказала Лидия, - Эти сны - самые лучшие, потому что наше внимание в них - полное. В остальных наших снах наше внимание еще непрочное.

Ла Горда сказала, что удерживание образов сна является толтекским искусством.

После нескольких лет практики каждая из них стала способна выполнять в любом сне по одному действию. Лидия могла ходить по чему угодно, Роза могла висеть на чем угодно, Хосефина могла скрыться за чем угодно, а она сама могла летать.

Но они были только начинающими, ученицами в этом искусстве. Они овладели полным вниманием только для одного вида деятельности. Она добавила, что Хенаро был мастером сновидения и мог делать удивительные вещи. Он владел вниманием для любых действий, которые мы способны совершать в нашей повседневной жизни, и для него обе сферы внимания были равнозначны.

Я ощутил потребность задать свой обычный вопрос: мне хотелось знать процедуры, посредством которых они удерживают образы своих снов.

- Ты знаешь это так же хорошо, как и мы, - сказала Ла Горда. - Я могу добавить только, что когда мы приходим в один и тот же сон снова и снова, мы начинаем ощущать линии мира. С их помощью мы и делаем то, что ты видел.

Дон Хуан говорил мне, что наше "первое кольцо силы" включается очень рано. И мы проживаем всю жизнь под впечатлением, что это все, что у нас есть.

Наше "второе кольцо силы", внимание нагваля, остается скрытым для подавляющего большинства из нас и только в момент нашей смерти оно оказывается доступным каждому.

Существует, правда, доступный для всех путь к его достижению, но следуют ему только маги, - и это путь через "сновидение".

Сновидение, в сущности, является преобразованием обычных снов в процесс, включающий волевой акт.

Сновидящие, привлекая свое внимание нагваля и фиксируя его на темах и событиях своих обычных снов, преобразуют эти сны в сновидения.

Дон Хуан говорил, что внимания нагваля не достичь никакими процедурами. Он только дал мне указания.

Прежде всего, надо было найти свои руки во сне.

Затем упражнение по уделению внимания расширялось до поиска предметов и отыскания конкретных вещей, домов, улиц и тому подобного. Отсюда делался прыжок к сновидению о конкретных местах в конкретное время дня.

Заключительной стадией было фокусирование "внимания нагваля" исключительно на самом себе.

Дон Хуан говорил, что этой заключительной стадии обычно предшествовал сон, который видели многие из нас в то или иное время и в котором человек смотрит на самого себя, спящего в постели.

К моменту появления такого сна внимание мага развивается до такой степени, что вместо того, чтобы проснуться, как делают многие из нас в этой ситуации, он разворачивается на своих каблуках и приступает к какой-либо деятельности, как если бы это происходило в обычной жизни.

С этого момента появляется брешь, разграничение в до сих пор единой личности.

Результатом привлечения "внимания нагваля" и развития его до уровня и усложненности нашего обычного внимания к миру, в системе дона Хуана является "другое я", существо, подобное самому человеку, но созданное в сновидении.

Дон Хуан говорил мне, что не существует определенных стандартов или точных шагов для обучения этому дублю.

Точно так же, как не бывает определенных шагов для достижения нашего обычного осознания. Мы просто делаем это посредством практики.

Он утверждал, что в процессе привлечения нашего "внимания нагваля" мы найдем эти шаги сами. Он убеждал меня практиковать сновидение, не позволяя своим страхам совать мне палки в колеса.

[Айвенго]

- Хенаро большую часть жизни был в теле сновидения, - сказала Ла Горда. - Ему это больше нравилось.

Именно поэтому он мог делать самые невероятные вещи и пугал тебя до полусмерти. Хенаро мог входить и выходить через трещину между мирами, как ты и я можем входить и выходить через дверь.

Дон Хуан подробно рассказал мне о трещине между мирами. Я всегда считал, что он говорит метафорически о тонком различии между миром, который воспринимает обычный человек, и миром, воспринимаемым магом.

Ла Горда и сестрички показали мне, что трещина между мирами - это больше чем метафора. Скорей, это была способность менять уровни внимания. Одна часть меня великолепно понимала Ла Горду, тогда как другая была еще более испуганной, чем прежде.

- Ты спрашиваешь, куда ушли Нагваль и Хенаро, - сказала Ла Горда.
- Соледад очень тупая, она сказала тебе, что они покинули этот мир; Лидия сказала, что они ушли в другую местность, а бестолковые Хенарос напугали тебя. Истина заключается в том, что Нагваль и Хенаро прошли через эту трещину.

По какой-то причине, не поддающейся определению, ее утверждения погрузили меня в глубокий хаос. Я все время ощущал, что они ушли в хорошее место. Я знал, что они не "ушли" в обычном смысле, но держал это утверждение в области метафоры. Хотя я даже сообщил об этом своим близким и друзьям, думаю, что сам я никогда в действительности не верил в это. В глубине души я всегда оставался рациональным человеком. Но Ла Горда и сестрички обратили мои неопределенные метафоры в реальные возможности.

Ла Горда действительно транспортировала меня на полмили с помощью энергии своего сновидения.

Ла Горда поднялась и сказала, что я уже все понял, и что нам пора поесть. Она подала еду, которую только что приготовила. Мне не хотелось есть. После еды она встала и подошла ко мне.

- Я думаю, что тебе пора уезжать, - сказала она мне.

По-видимому, это послужило для сестричек сигналом. Они тоже встали.
- Если ты останешься с нами, с этого момента ты не сможешь больше покинуть нас, - продолжала Ла Горда.
- Нагваль однажды предоставил тебе свободу выбора, но ты выбрал остаться с ним. Он сказал мне, что если мы останемся в живых после последнего контакта с союзниками, то я должна накормить тебя, сделать так, чтобы ты хорошо себя чувствовал, а затем попрощаться с тобой. Я полагаю, что мне и сестричкам некуда идти, так что у нас нет выбора. Но ты - другое дело.

Сестрички окружили меня и попрощались со мной.

В этой ситуации была чудовищная ирония. Я был волен уехать, но ехать мне было некуда. У меня тоже не было выбора. Много лет назад дон Хуан дал мне шанс вернуться обратно, но я остался, потому что уже тогда мне некуда было уйти.

- Мы выбираем только однажды, - сказал он мне тогда. - Мы выбираем либо быть воинами, либо - обычными людьми. Другого выбора у нас нет. Не на этой земле.

[Айвенго]

Нагваль снова и снова говорил тебе, что свобода для воина - это быть
безупречным.

Она рассказала мне, что Нагваль требовал от них понимания того, что безупречность является не только свободой, но и единственным способом вспугнуть человеческую форму.

Я описал ей, каким способом Нагваль заставил меня понять, что имеется в виду под безупречностью.

Мы шли с ним однажды через очень крутое ущелье, как вдруг громадная каменная глыба отделилась от стены, покатилась вниз и с невероятным грохотом упала на дно каньона в двадцати-тридцати ярдах от места, где мы стояли. Падение этой глыбы было впечатляющим событием.

Тут же дон Хуан увидел возможность извлечь драматический урок.

Он сказал, что сила, которая правит нашими судьбами, находится вне нас и не обращает внимания на наши действия или волеизъявления. Иногда эта сила заставляет нас на нашем пути наклониться, чтобы завязать шнурки на ботинках, как это только что сделал я.
И, заставив нас остановиться, эта сила заставляет нас добраться до точно определенного момента. Если бы мы продолжали идти, этот огромный валун явно раздавил бы нас насмерть.
Однако в некоторый день, в другом ущелье, та же самая руководящая сила вновь заставит нас наклониться и завязать шнурки, в то время как другая глыба сорвется в точности над тем местом, где мы будем стоять.
Заставив нас остановиться, эта сила заставит нас упустить точно определенный момент. На этот раз, если бы мы продолжали идти, то спаслись бы.

Дон Хуан сказал, что поскольку у меня полностью отсутствует контроль над силами, которые решают мою судьбу, моя единственная свобода в этом ущелье состоит в безупречном завязывании своих ботинок.

[Айвенго]

phpBB [video]

MIRAVI - Воля (Official Music Video, 2024)

[Айвенго]

phpBB [video]

Jon Henrik Fjällgren - When the spirit is calling - (With T.Leon) - Official video

[Айвенго]

Я углубился в литературу о мифах и легендах.

Это занятие породило во мне никогда прежде не испытанное ощущение: каждая из прочитанных мною книг была интерпретацией мифов и легенд.
В каждой из них обнаруживалось присутствие одного и того же склада ума.
Книги отличались стилистикой, но скрытая за словами тенденция была в точности одной и той же; притом даже, что темой этих книг были столь отвлеченные вещи, как мифы и легенды, авторы всегда ухитрялись вставить словечко о себе.

Эта характерная для всех книг тенденция не объяснялась сходством их тематики; это было услужение самому себе.
Прежде у меня никогда не было такого ощущения.
Я приписал свою реакцию влиянию дона Хуана.

Передо мной неизбежно возникал вопрос: то ли это он так на меня повлиял, то ли действительно всеми нашими поступками управляет некий инородный разум. И вновь я невольно стал склоняться к тому, чтобы отвергнуть эту мысль, и болезненно заметался, то соглашаясь с ней, то опять отвергая.

Что-то во мне знало, что все, о чем говорил дон Хуан, было энергетическим фактом, но в то же время что-то не менее значительное было убеждено, что все это чушь.
Результатом этой моей внутренней борьбы стало дурное предчувствие - ощущение того, что на меня надвигается некая опасность.

Я предпринял обширное антропологическое исследование вопроса о летунах в других культурах, но нигде не нашел ничего подобного.

Дон Хуан представлялся мне единственным источником информации по этому поводу. Когда я вновь встретился с ним, то тут же перевел беседу на летунов.

- Я изо всех сил пытался быть рассудительным в этом вопросе, - сказал я, - но у меня ничего не вышло.

Время от времени я чувствую, что полностью согласен с тобой насчет этих - хищников.

- Сконцентрируй свое внимание на тех мечущихся тенях, что ты видел, - улыбаясь, сказал дон Хуан.

Я сказал дону Хуану, что эти мечущиеся тени собираются положить конец моей рациональной жизни.
Я видел их повсюду.

С тех пор как я покинул этот дом, я не мог уснуть в темноте. Свет совершенно не мешал мне спать, но, как только я щелкал выключателем, все вокруг меня начинало прыгать. Я никогда не видел устойчивых фигур и очертаний - одни лишь мечущиеся черные тени.

- Разум хищника еще не покинул тебя, - сказал дон Хуан.
- Но он был серьезно уязвлен.

Всеми своими силами он стремится восстановить с тобой прежние взаимоотношения.
Но что-то в тебе разъединилось навсегда. Летун знает об этом.
И настоящая опасность заключается в том, что разум летуна может взять верх, измотав тебя и заставив отступить, играя на противоречии между тем, что говорит он, и тем, что говорю я.

- Видишь ли, у разума летуна нет соперников, - продолжал дон Хуан.
- Когда он утверждает что-либо, то соглашается с собственным утверждением и заставляет тебя поверить, что ты сделал что-то не так.

Разум летуна скажет, что все, что говорит тебе Хуан Матус, - полная чепуха, затем тот же разум согласится со своим собственным утверждением: "Да, конечно, это чепуха", - скажешь ты.

Вот так они нас и побеждают.

- Летуны - необходимая часть Вселенной, - продолжал он.
- И их нужно принимать за то, чем они действительно являются, - за внушающих ужас монстров.

Но на самом деле они являются средством, с помощью которого Вселенная экзаменует нас.

- Мы - энергетический зонд, созданный Вселенной, - сказал он таким тоном, как если бы говорил нечто давно мне известное.

- И поэтому мы владеем энергией, данной нам для того, чтобы Вселенная могла осознавать самую себя.
Летуны - это безжалостный вызов. Их нельзя принимать ни за что другое.
Если мы преуспеем в этом, Вселенная позволит нам продолжать.